, один в кабинете, перепечатываешь на машинке рассказ или пьесу, входит начальница, вынимаешь лист, вставляешь другой, тюкаешь текст передачи. Передачи получались так себе, начальство больше всего ругало за плохое владение языком.
* * *
Мо Янь, «Страна вина». Плохой перевод, сочная книга. Вполне перекликается с русской литературой того же времени – 90-е годы. «Магический реализм», оборотни, чернуха, странные люди и существа, но и радость нового времени.
Почему меня всегда так интересовал Китай? С поэзии эпохи Тан началось, с книги переводов. Все с книг начинается. Стало быть, все же они «реки, напояющие» и т. п.
* * *
Параллельно читаю Андрей Немзера, «При свете Жуковского». Ощущение: человек в своей стихии. Радуешься за него.
И заодно ликвидируешь пробелы: филолог я чудовищно темный.
Десятого марта две тысячи тринадцатого года в Собратове открывали городскую Доску почета на центральной площади. Мероприятие было неофициальное, примерочное, присутствовало лишь начальство, а также исполнители и кое-какие представители кое-какой общественности. Это у нас, как известно, обычная практика, касающаяся любых начинаний, будь то пуск в эксплуатацию нового моста или премьера спектакля: сначала опробовать на своих, келейно, посмотреть, не выйдет ли какого, по нынешнему выражению, косяка (и мост, и спектакль могут ведь, не дай бог, провалиться), а уж потом, если все пройдет нормально, созвать гостей, журналистов, согнать торжествующий народ, привезти автобусами из школ детей, позвать батюшку с кадилом и под медные трубы, с речами, разрезанием ленточек и откупориванием шампанского, отметить уже набело, торжественно и чинно.
На этом предварительном открытии присутствовал сам мэр Любимцев.
Доска почета в действительности была не доска, а сооружение почти монументальное: стена, облицованная серой и черной плиткой, может быть, даже и мраморной. Человеку с недобрым сердцем и ехидным умом это напомнило бы, пожалуй, надгробный коллективный памятник, а фотопортреты в рамках показались бы траурными, учитывая поголовно скорбное выражение лиц, но собратовцам эта мрачная, не допускающая шуточек, торжественность как раз и нравилась.
В числе удостоившихся попасть на доску больше всего было, конечно, преподавателей и врачей, у них профессии безукоризненные, традиционно уважаемые, не подкопаешься, и Любимцев, хоть никого из них не знал, одобрительно кивал головой – на радость окружающим. Другие сферы жизни тоже были представлены: токарь загадочного предприятия ФГУ ЦИП ООО «КОНТАКТ», хозяйственный начальник среднего звена с неправдоподобно задумчивым взглядом, седой ветеран в кителе, увешенном наградами, водитель городского автобусного парка, воспитательница детдома, командир воинской части, дислоцировавшейся в окрестностях Собратова, в общем, полный джентльменский набор, имелись даже одна актриса и один журналист. И юный олимпийский чемпион, единственный в Собратове за всю его историю. И даже, вы не поверите, одного полицейского сумели отыскать с незапятнанной репутацией; служил там, где запятнаться при всем желании нечем: в недавно организованном отделе внутренней наглядной агитации; проще говоря, он был фотограф, и, кстати, все портреты на Доске были исполнены им, включая собственную, сделанную с помощью автоспуска.
