– Все равно узко. Метла, попробуй.
Метла втиснулась плечом, дернулась пару раз.
– Нет.
– Грудь мешает, – засмеялся Лещ. – Жужик, давай ты.
Худенький маленький Жужик сумел пролезть.
– И чего дальше? – спросил оттуда.
– А сейчас я обратно сдвину – и ты там останешься. И умрешь голодной смертью.
Жужик вылез.
– Надо соседние прутья раздвинуть, а потом эти, – сказала Метла.
Лещ взялся орудовать, Тихон ему помогал. И вот дыра стала такой, что все сумели пролезть. Устроились на чахлой травке, у ограды, а в глубине была голая земля. На земле пластиковая бутылка с выцветшей этикеткой, обрывок журнального листка и засохшие свидетельства того, что сюда иногда забираются по своим делам собаки.
– Дурью маемся, – сказал Жужик.
Он достал пластиковые стаканчики, разлил пиво.
– Мало взяли, не хватит, – заглянул он в будущее.
– Тебе всегда мало, – сказала Метла.
Выпили. Потом еще выпили, и еще. Стало уютно и хорошо.
– Так за что его убили? – спросил Лещ Метлу.
– Кого? Настоящего студента или у Достоевского?
– Без разницы.
– Не знаю.
– Охота вам, – сказал Жужик.
Он не любил таких разговоров. Ему нравилось говорить о реальных вещах. Если пили пиво, то о том, мало его или достаточно. Если о погоде, то о том, что вчера был дождь, а сегодня все уже сухо. Еще ему было интересно обсуждать достоинства или недостатки места, где они устроились. Это было их развлечение: собираться по воскресеньям, бродить по парку и находить каждый раз новые укромные уголки для того, чтобы отдохнуть, выпить и поговорить.
Но Лещ, поглядывая вокруг, все никак не мог слезть с темы.
– Тут так и хочется кого-нибудь убить, – сказал он. – А зачем решеткой загородили?
– Памятное место, – предположил Тихон.
– А где табличка? И почему обязательно загораживать?
– Чтобы на стенах не рисовали, – сказала Метла.
– А табличка, может, была, но сорвали, – сказал Жужик.
Так они беседовали довольно долго. А потом и о разном другом. Приятно провели день.
Дома Тихону захотелось посмотреть в Интернете, что к чему: кого убили, когда и за что.
И он рассказал про это друзьям в следующее воскресенье.
– Все равно не понял, – сказал Лещ. – Нет, про студента Иванова еще более-менее. Заподозрили, что предатель. А у Достоевского, получается, сам захотел, а потом расхотел, а потом его все-таки убили. Муть какая-то.
– За идею, – сказал Тихон.
– А какая идея? – спросила Метла.
– Ну, вроде того, что если все убьют, то будет типа круговая порука. Чтоб никто в стороне не остался. Они организацию так создавали.
