Я вернулся на балкон и принялся за «Беломор» Трубецкого. Кажется, мы не разговаривали. Вглядывались в темноту, пока между деревьями внизу не появилась мигалка.
Встречать их я вышел на лестницу. Кутался в шарф и слушал, как они бубнят внизу, заходят в лифт, поднимаются. Их было четверо: двое в форме, двое в пальто.
– Сюда, – сказал я.
– А почему здесь стоите? – сказал тот, который вышел первым.
– Вас ждал, почему. Квартиру показать.
Белая собачья шапка на голове у него сидела сугробом, какие бывают на лапах елей – готовые сползти вниз. Лицо дряблое, с брылями. Потом выяснилось, что он тут командовал.
– Теперь-то все покажете, – сказал он и остановился даже, чтобы смерить меня с ног до головы. Видимо, я должен был испугаться. Я не испугался.
– Ну, куда?
Я пропустил их вперед. Двое сразу протопали в комнату, начальник остался со мной. Шапку снимать он не стал. Второй в штатском держался чуть сзади.
– Вот, – сказал я. – В ванной.
– Откройте сами!
Выкатилось облако пара и заставило всех отступить. Они прикрывались руками и ждали, пока можно будет что-нибудь разглядеть.
– Вода почему течет? – спросил второй.
– Так было, – сказал я.
– Так могли бы закрыть.
Я пожал плечами.
– Воду почему не закрыли?
– Не знаю, – огрызнулся я. – Вы что думаете, я каждый день такое вижу?
– Закрывайте!
Я прошел вперед и завернул кран. Еще раз посмотрел на тебя. Теперь они наконец отважились войти.
– Та-ак, – сказал главный. – Ладно, пошли в комнату. Ты запишешь тут?
– Угу, – сказал второй.
Комнату изучали те, что в форме: сержант с лейтенантом. Любопытства у них на лицах проступило как-то несоразмерно много. Непонятно было, что здесь могло так заинтересовать: грязное белье?
– Милицию вы вызвали? – спросил главный.
Я кивнул. Он посмотрел на Трубецкого.
– А это…
Я заспешил:
– Это мой друг, за пять минут до вас приехал. Я позвонил ему…
– Ясно. Документы есть?
– У меня есть, – сказал я. – У него – не знаю. Я имею в виду – с собой.
Трубецкой достал паспорт.
– Ладно, – сказал следователь и пожевал губами незажженную сигарету, – потом.
Он тоже походил, тоже посмотрел. Переворошил какие-то журналы на шкафу. Я опустился на диван, с Трубецким рядом. Подумал, что работа у них все-таки собачья – не позавидуешь. Хотелось согнуться, голову к коленям, и оставаться так, долго.
– Записки не было? – спросил главный у лейтенанта.
– Нет, не нашли. Кухню еще не проверяли.
Голос у лейтенанта был мягкий и с эдаким петербургским акцентом – как БГ поет. Я заподозрил в нем интеллигента.
