Он смотрит на меня, что-то обдумывая.
— Вот что я тебе скажу, — говорит он. — Я буду тебе давать его, надевай, когда хочешь, но ты должен платить мне по три пенса за каждый раз. И за сегодняшний вечер тоже.
— И кто это меня за язык дернул — молчал бы себе в тряпочку! — Я сую руку в карман. — У меня нет мелочи, только шиллинг.
— Ничего. Зато потом ты три раза сможешь надевать его бесплатно.
Я бросаю ему шиллинг.
— Я вижу, друг, ты не теряешься, надо тебя будет по коммерческой части пустить. Глядишь, к тридцати годам миллионером станешь. — Подхожу к нему и выпячиваю подбородок. — Как, по-твоему, надо мне бриться?
— Пожалуй, к пасхе уже кое-что проглянет, — говорит он.
— Что? Да я теперь бреюсь каждый день.
— Ну, если тебе нравится доставлять себе столько хлопот... Ты что, куда-нибудь идешь?
— На танцы.
— Так поздно?
Я смотрю на часы.
— Без четверти десять. Детское время, малыш.
— Охота тебе тащиться куда-то в такую поздноту и потеть в этой толкучке под так называемый джаз?! — говорит он.
— Не суй нос не в свои дела и займись-ка лучше латынью.
— Откуда ты знаешь, что это латынь?
— Да уж уверен, что это не «Леди, не оборачивайтесь!»
— А что это такое?
— Неважно.
— Так вот: это не латынь, а математика, — говорит он. — И раз уж ты здесь, мне хотелось бы тебя кое-что спросить, я тут не понимаю.
— Ну, я тебе не помощник. Для меня что математика, что акробатика — один черт. — Произнося это, я чувствую, что сострил. — Как это я сказал, а? Математика все равно что акробатика?!
— Ха, ха! — иронически бросает Джим. — Как остроумно, Вик! Лопнуть можно! Кстати, старик Картрайт набросился тут на меня. Говорит, ждал лучших отметок от брата Вика Брауна.
Этого достаточно, чтобы снова оторвать меня от зеркала.
— Он так сказал? Старина Картрайт? В жизни не поверю.
— Вот-те крест, — говорит Джим. — Старик Картрайт, кажется, и впрямь высокого мнения о тебе. А вот на уроках французского я стараюсь не афишировать наше с тобой родство.
— А, подумаешь, французский, кому он нужен!
Подхожу к постели Джима и беру у него учебник.
— Что тут у тебя не ладится, малый? — бурчу я, подражая старику Картрайту.
— Вот здесь. — Джим тычет пальцем в учебник, — Никак это уравнение не выходит. Я уже полчаса над ним бьюсь. Верно, опечатка в книге.
— Никогда не видел опечаток в учебниках. — Начинаю проверять и сразу обнаруживаю ошибку. Бросаю учебник Джиму на колени. — Попробуй перевернуть последнее уравнение.
