Его очень взволновало это предложение, и он вышел проветриться. Ее сестра жила в небольшом городке с мужем и тремя детьми, а человек, который сам был из провинции, уехал оттуда не от хорошей жизни и всего около года успел провести в городе. Теперь, когда он думал об этом, ему казалось, что не так уж и трудно было заполучить эту женщину с рыжими волосами; и не так сложно найти себе в мегаполисе девушку для приятного времяпрепровождения; он не понимал, почему ему раньше не приходило это в голову. Он ответил отказом, и она сбежала от него со своими чемоданами и слезами.
Но во второй раз найти хорошую девушку оказалось не так просто, и вскоре человеку стало одиноко. Через два месяца ему пришлось подыскать себе соседа, но единственным, кого он смог найти, оказался вонючий юнец со свисавшим во все стороны животом. Такое положение дел заставило человека почувствовать себя еще более одиноким, чем прежде, и однажды в час дня он решил навестить женщину с рыжими волосами. Проходя по пути на вокзал мимо фонтана, он заметил девушку лет восемнадцати, блондинку, которая, как ему показалось, была бы рада компании такого мужчины, как он. Пока тащил ее в парк, он выдрал две трети ее волос.
ПЫШНЫЕ ДАМЫ ПЛЫЛИ ПО НЕБУ, КАК ВОЗДУШНЫЕ ШАРЫ
Аманда Дэвис
Пышные дамы плыли по небу, как воздушные шары.
В тот год мы забывали наши сны и просыпались, растерянно бормоча. В ту весну они скользили на ветру, легко поворачиваясь то так, то эдак. Издали они казались очень милыми, но почему-то я понимала, что это не к добру. Это могло означать только одно: мой бывший дружок снова в городе.
А как же — с Фредом-Везунчиком я столкнулась в тот же день. Провозившись с собаками, шла домой — и вот он, тут как тут, на городской площади, расселся на скамейке и смотрит, как кувыркаются в безоблачном небе пышные дамы. Ты! закричал он вскакивая. С ним не соскучишься.
Сколько лет, сколько зим, ответила я. И не могла оторваться от его глаз. Я повторяла себе: не смей, не смей, но в глубине души понимала, что это только вопрос времени. Глаза у него, как лакрица — блестящие и горькие.
Элоиз! снова позвал Фред, хотя между нами было всего несколько дюймов. Я знал, что ты пойдешь этой дорогой!
Нельзя вот так за здорово живешь взять и влезть обратно в чужую жизнь, хотела сказать я, но выходило только: А. Да. Ну.
Мы постояли пару секунд, разглядывая друг друга и пряча за пазухой намерения. Мои вообще-то спрятать было трудно. Фред, когда он удосужился обратить на меня внимание, оказался невероятным любовником, и с тех пор я чувствовала себя несколько одиноко.
