Комнатка была не больше пяти шагов в длину, в одно окно, выходившее на крышу, с грязными, запятнанными, местами порванными обоями.
– Вот комнатка! Обои-то ребятишки порвали, муж после заклеит, а комнатка ничего, теплая!
Я подошел к окну, и когда обернулся, то подметил взгляд, которым она на меня смотрела. Этот взгляд был полон тоски и страха. Объяснив его боязнью, что мне не нравится комната, я почел своей обязанностью одобрительно промычать.
– Ну, а цена как? – спросил я.
– А-а-а! – ревел ребенок за тонкой дощатой перегородкой.
– Цена? Ш… ш… Танька, уйми ты его! Да что…
Я не расслышал и просил повторить.
– Танька, подлая, тебе говорят! С мебелью шесть рублей.
Только тут я догадался, что в комнате должна быть «мебель». И она была вся налицо: кровать из грубо сколоченных досок, пара табуретов и крошечный кухонный столик. Ясно, что комнату не трудно было сдать и без «оной»: стоило только перетащить все на чердак.
Заключив, должно быть, по моему виду, что я не прочь снять комнату, женщина обрадовалась, как-то просияла вся и заговорила:
– Комната хорошая, теплая… Вам хорошо будет жить… У нас других жильцов, нет, только муж, да я, да дети!
– А много у вас детей?
– Ах, не беспокойтесь, пожалуйста, будет тихо! Сегодня вот мальчишка блажит, а то он спокойный. Трое их у меня: девочка да двое мальчиков. Девочка-то большая, она и приберет вам когда!
– Так вот вам покуда рубль, а вечером я перееду.
Получив рубль, женщина еще более просияла.
– Хорошо, хорошо, пожалуйте! Вечером? И отлично! А я тем временем пол вымою, паутину смету, приберу все как следует! Так вечером, милости просим! Не оступитесь, пожалуйста! Вон льду-то сколько на ступеньках! Держитесь за перила.
Последние слова она говорила мне в виде напутствия, стоя на площадке.
Я предостерег насчет простуды.
– Помилуйте! – совсем уже весело отвечала она. – Мы люди привычные! Что нам!
Как не трудно было мою новую комнату лишить мебели, так же одинаково не трудно было и мне переехать. Я взял под мышку тощий чемоданишко и, придя на новое пепелище, сунул его под кровать. Вот и все. Я переехал.
Ввиду желания ознакомиться с новым местом я сижу на табурете перед окнами и, попивая чай, обязательно приготовленный мне хозяйкой, смотрю на соседнюю крышу. Белая, ровная поверхность пластом залегшего снега утомляет зрение. Вверху мутно-серое небо. Вот высоко пролетела ворона. Скучно! В квартире тишина.
«Блажной» ребенок успокоился, спит, должно быть. Сверчок верещит где-то за печкой. Слышно шуршанье какой-то материи, не то полотна, не то коленкора, и звяканье ножниц. Детский голос шепотом твердит: б-а – ба, в-а – ва.
