- И что проповедуют воншесс?
- Великая Матерь несет процветание через действие, упорство и верность своему народу. Воншесс никогда не навязывали свою религию другим расам, потому что те попросту не похожи на Матерь, - Гранто развел руками. - Может, это и к лучшему.
- Но именно это делает негуров такими закрытыми.
- Бизнес сильно повлиял на их мировосприятие. Они уже не следуют так слепо повелениям воншесс, да и мужчины, в основном ведущие внешнюю торговлю, научились бить кулаком... хм... хвостом... по столу.
Я пожала плечами.
- Однако же, они все равно опускают головы, когда женщина идет им навстречу.
- Ты не знакома с негурами, живущими на Прэне?
- Нет, только с приезжими студентами.
- Хм... На острове мужчины-негуры чаще всего живут с мужчинами своей же расы. Не с женщинами. Здесь за такое отрезают хвосты. Девятиглавая мать нетерпима к мужеложству.
- Скоро подадут ужин, - воншесс вошла тихо, появилась как привидение откуда-то из-за стеллажа, принеся с собой сладкий цветочный аромат. - Надеюсь, вы голодны. Ужин обещает быть роскошным. Что, Эрик, заинтересовался писаниями?
Гранто оторвался от созерцания книг и, чуть улыбнувшись, посмотрел на Ларзанмар.
- Давно здесь не был. Коллекция, как вижу, ширится.
- Периодически получаем великолепные тексты, - воншесс махнула рукой. - Радуйся, ибо негурам сюда вход заказан.
- Почему? - удивилась я. - Ваши прихожане не могут читать эти книги?
Ларзанмар покачала головой.
- Не прихожане, девочка. Дети. Вы, ослепленные, так любите эти сложные слова. Для Матери все - дети, как и для меня. Наша вера молода, но она проста и открывает глаза, поэтому...
- Ларзанмар...
Воншесс угрожающе зашипела.
- Не смей перебивать меня! - её голос, до этих пор мелодичный и приятный, внезапно стал низким и хриплым, будто негурка поперхнулась. - Пусть ты человек, но ты всего лишь мужчина. Именно мужчины не допускаются в эту комнату, как и в большую часть храма.
Я настороженно уставилась на Гранто. Он покраснел, но промолчал, вернувшись к созерцанию книг на стеллаже.
- Интересно, правда? - воншесс уселась в кресло и снова обернулась ко мне. Голос её вновь стал мягким. - Он - ученый, я - с детства служительница храма. Говорят, религия и наука никогда не смогут сойтись в одной точке, но не было в моей жизни более близкого друга, чем Эрик. Да и не только друга.
Теперь у Гранто покраснела и лысина, но он упорно сверлил взглядом стеллаж, будто силился прочитать расставленные на полках книги, не открывая их.
