Адама? Отсюда и лоб в поту, и всякое такое, и та молоденькая тангера
[9]... Эту платную птичку чуть было не сцапал полицейский, придурок, который проходил мимо, ну а в роли спасителя оказался некий м. П. (впрочем, лучше бы сказать сразу, дабы не впасть — заметьте, «не впасть», — в позу, не актерствовать, что м. П. — это всего-навсего мудак Поли), однако хватит распространяться на эти темы, хотя есть еще потрясающий Ниагарский водопад, обратите внимание — «водопад», короче, вернемся к моему падению. У меня-то выскочил мениск, и я так стонал от боли, что теперь, когда это позади, хочется сказать: да нет, ну что вы, ничего страшного, даже, если хотите, очень забавно, ведь я упал не где-нибудь, а на молу в Санта-Монике, в Калифорнии, а это уже другой коленкор, не правда ли, и еще прибавьте, что м. Поли вовсе не живет в Санта-Монике, а приехал туда на несколько дней по делам и, самое смешное, это произошло почти сразу, не успел он приехать... Нет, кроме шуток, почти сразу! Ну хоть каплю сочувствия! Где ваше милосердие?
Однако, пожалуй, не имеет никакого смысла рассуждать о падении Поли, если нет никаких предварительных сведений о нем самом, пусть самых общих, самых кратких, но только с условием: без этой мутоты насчет того, где родился, где учился, кто первая жена, кто — вторая, кто, наконец, третья, какая профессия, куда ездил — словом, ничего из этих автобиографических клише, которые по сути мало что дают для понимания человека (да вообще это задача трудновыполнимая, не так ли?). Ну что собой представляет м. Поли? Он, поверьте, вовсе не склонен к самоубийству. И не законченный котяра. Существует много подходов к дефиниции, и при их путанице нужен особый настрой, нужна особая устремленность, чтобы не отказаться от этой затеи. Нужно хотя бы нацелиться на решение первого вопроса, даже если он, на первый взгляд, не имеет прямого отношения к делу, вроде бы из другой оперы. Итак, если м. Поли действительно приезжал в Санта-Монику, то, спрашивается, зачем он попер на мол в такую рань, в шесть утра — это более-менее точное время его падения, как утверждали врачи, да и сам пострадавший. И тут стоит покопаться кое в чем, пусть даже в его собственной совести, а не довольствоваться самыми примитивными объяснениями. В качестве отправной точки возьмем весьма существенную посылку: м. Поли действительно был на молу Санта-Моники, но отнюдь не потому, что изошелся тоской по морю, и не потому, что он мечтал услышать наконец успокаивающий шум волн. Оставим эти банальности на потом, для них всегда есть время и место.
