Свободное пространство внутри прекрасно мне подходило. У Кости и меня не было ничего, на чем бы мы смогли сосредоточиться кроме как друг на друге, хотя я стояла насколько далеко друг от друга, насколько позволяло ограниченное пространство.
Со своей стороны, Кости закрыл доступ к своей ауре до такой степени, чтобы я ничего не чувствовала от него, кроме легкой окраски воздуха. Выражение его лица было столь же непроницаемо. Только пятна крови портили его точеное черты лица, цвет которых ярко контрастировал с его кремовой, кристальной кожей.
– Подорвал машину Данте, срывал двери с петель, отключил всю систему безопасности и разбрасывал солдат повсюду как тряпичных кукол... твои телекинетические силы заметно выросли, – начала я. – Ты скрыл это от меня. Почему?
Его рот скривился, будто он проглотил что-то противное.
– Изначально, я хотел удивить тебя, когда они возрастут. Потом я ничего не сказал, поскольку однажды испугался, что они понадобятся мне, чтобы остановить тебя от чего-то опрометчивого.
– Ты планировал удержать меня с их помощью? – Я не смогла сдержать гневное фырканье. – Таков был твой план, когда ты позволил мне уйти? Пройти через ад?
– Меня не особо волновало бы, что случится после этого, если когда-нибудь придется применять такие радикальные меры, – парировал он. Затем его тон стал жестче. – Самый опасный враг, с которым мы когда-либо сталкивались, это мы сами, Котенок. Я знаю это, даже если ты все еще не желаешь, признаться.
Не так я вообще представляла себе развитие этого разговора. Ждала, что Кости попросит прощение за свой ужасный обман. Вместо этого, казалось, он поставил на судебное разбирательство мои действия.
– Я опасна для себя? На пирсе, ты использовал унаследованные силы, которые только однажды случайно срабатывали раньше, – бросила я.
Взгляд его карих глаз даже не дрогнул.
– Нет, любимая. Я убедился, что освоил подарок, который унаследовал от Таноча, прежде чем использовать его на пристани.
Он. Уже. Практиковался. Меня это так ошеломило, что на несколько секунд я потеряла дар речи. Затем я сказала слова, которые жгли меня, с тех пор как стало понятно, что его смерть всего лишь трюк.
– Ты позволил мне увидеть твою смерть.
Мой голос огрубел, пока в памяти прокручивались моменты его усыхания, разрывающие меня словно бритва и заменившие мне эмоции.
Я сожалела, что наша сверхъестественная связь не пошла другим путем, чтобы могла запихнуть эти чувства обратно в него и наблюдать, как он признает свою ошибку под их влиянием.
