— Лиз, тебе удивительно идет арабский стиль одежды, — сказал он, глядя на неё восхищенным взглядом. — Эти платья ты уже здесь приобрела? Вряд ли в Тюмени такие наряды продаются.
— Да, это Марийка меня нарядила, — призналась Лиза. — Дома я их, конечно, носить не решусь. Хоть здесь покрасоваться.
— Почему? — удивился Самир, заводя машину. — Насколько я помню, летом русские женщины ходят в длинных платьях.
— Ходят, — согласно кивнула она головой. — Но, это не мой стиль.
— Напрасно, — покачал Самир головой. — Ну, это, конечно, дело вкуса.
— А у меня снова к тебе вопрос. Ты уж извини, может, я глупые вопросы задаю, — смущенно улыбнулась Лиза.
— Спрашивай, что хочешь. Если учесть, что ты впервые в арабской стране, это неудивительно.
— Я вообще за границей впервые.
— Тем более, спрашивай.
— Вот, мне, например, в длинном платье не очень комфортно. Надеваю иногда на какое-нибудь торжество. А, как мужчины арабы себя чувствуют в таком одеянии? Неудобно же. Ты в Европе тоже в этой штуке ходишь?
— Эта штука называется дидшаха, — усмехнулся Самир. — Сила привычки. Я никакого неудобства не ощущаю. Арабских мальчиков с малых лет так одевают. Нет, и в Европе, и даже в арабской стране я могу одеваться, как угодно. У меня достаточно много европейской одежды. Но в Омане я веду дела по бизнесу только с арабами. Если хозяин, то есть я, придет в офис или на саму разработку нефти в джинсах, это может вызвать неуважительное отношение к нему не только сотрудников, но и рабочих на буровой. Мне, конечно, никто слова не посмеет сказать, — хмыкнул он. — И все-таки, так мне удобней с ними общаться. Надо сохранять свой статус. Хозяина должны не только бояться, но и уважать.
— Ты, стало быть, хозяяяиин, — протянула Лиза. — Ну, понятно.
— Я владелец очень крупных залежей нефти в разных странах. Даже в Саудовской Аравии у меня есть скважины. Это я тебе не ради хвастовства, просто, для сведения, — спокойно произнес Самир, продолжая опять нестись по шоссе с огромной скоростью. — Только для тебя, Лизонька, я не владелец и не хозяин. Так что тебе не надо меня бояться. Мне за глаза хватит чисто человеческого уважения.
— Ну, если бы ты не вызывал во мне уважения, я бы никогда не села к тебе в машину, — улыбнулась Лиза. — Только эта самая твоя дид-шаха, — с некоторым трудом произнесла она, — белого цвета. Это же на один день. Замучишься стирать и гладить. Жены твои в Дубае, кто тебе здесь стирает и гладит? Не сам же, — насмешливо поинтересовалась женщина.
