Грейсила счастливо улыбалась.
Они беседовали о самых обыденных вещах, но, как и вчера вечером, глаза их говорили о другом. Каждое слово имело свой тайный, более глубокий, смысл.
— Ты кое-что забыла, — сказал лорд Дэмиен.
— Что? — удивилась Грейсила.
— Земля еще не прогрелась после дождя, и я прихватил для тебя коврик.
С этими словами Вирджил направился к Самсону и вытащил из-под седла плетеную циновку, которую расстелил перед Грейсилой.
— Садись, милая, — предложил он.
Грейсила была несказанно рада тому, что он проявил такую заботу.
— Похоже, сегодня — единственный день, когда мне по-настоящему везет, — заметил лорд Дэмиен.
— А мне кажется, что тебя ждет успех во всех твоих начинаниях, — ответила Грейсила.
— Ты смеешься надо мной!
— Даже и не пыталась. Я просто констатирую факт.
— Представь себе, что когда-то я представлял собой странный коктейль из нескольких талантов, смешанных с единственной добродетелью и кучей недостатков. Теперь и они позабыты.
— Ничего не стоит вспомнить, ты все сможешь.
— Что ты предлагаешь? — спросил он, и Грейсила заметила в его тоне некоторую долю присущего ему цинизма.
Она сидела на траве, и солнце, проглядывая сквозь кружево листвы, играло в ее золотистых волосах. Сегодня она особенно тщательно причесалась и уложила волосы красивой короной вокруг головы. Лорд Дэмиен залюбовался светящимся нимбом.
— Этой ночью я вспоминала истории, которые ты рассказывал о своих путешествиях. Я помню их все до единой.
Она засмеялась.
— А помнишь, как бедняга верблюд проголодался и съел недельный запас корма, пока никто не видел? А мохнатые выносливые яки, которые с трудом карабкались по крутым склонам Гималаев, а полузатопленное утлое суденышко, скрипевшее по швам во время шторма в Красном море?
Она задумчиво улыбнулась и сказала:
— Я уверена, что эти истории скрасят жизнь тех, кто путешествует только в мечтах и никуда не выезжает из дому. Почему бы тебе не написать книгу?
Лорд Дэмиен ничего не ответил, и она увлеченно продолжала:
— Я никогда не забуду, какие чудесные описания экзотических стран ты подарил мне. Какими прекрасными словами ты передал величие Тибета, волшебство Тадж-Махала, сияние изумрудного бангкокского Будды.
Грейсила молитвенно сложила руки:
— Пожалуйста, напиши книгу. Или поэму!
— Я не Байрон.
— Ты не Байрон, ты — Дэмиен. Когда я увидела тебя в первый раз, то подумала, что ты — копия знаменитого поэта, но, узнав тебя ближе, поняла, что ошиблась. Ты сам настолько яркая индивидуальность, что тебя ни с кем невозможно сравнить. Ты — это ты, и другой мне… не нужен.
