Еще через три минуты Йонатан встал, зажег свечу на подсвечнике возле кружки для пожертвований и отправился дальше, решив покинуть город, который в этот ноябрьский вечер выглядел слишком шумным и слишком серым и только усугублял его депрессию.
Он отдал себя на волю случая, он хотел, чтобы судьба сама приняла за него решение, и в конце пешеходной зоны сел в первый подъехавший автобус. На цифровом табло было написано «Сиена». Он совсем не хотел ехать до Сиены, не хотел возвращаться в город и решил выйти в каком-нибудь маленьком местечке, все равно где.
Легкое покачивание автобуса нагоняло сонливость, но он боролся с собой, чтобы не проснуться где-нибудь на конечной станции. Длинные, холодные и функциональные промышленные здания между Монтеварки и Бучине производили отталкивающее впечатление, и Йонатан пожалел, что контролер появился в поезде так рано. Пожалуй, было бы лучше, если бы он доехал до Латиума.
За Бучине ландшафт изменился. Йонатан, с холма увидев средневековый центр Амбры, недолго думая вышел из автобуса и направился в старый город. Он исследовал каждый маленький переулок, каждую лестницу, каждый темный проход и приветствовал всех, кто шел навстречу.
Постепенно стемнело. Желтый свет уличных фонарей успокоил Йонатана и пробудил в нем ощущение, что он почти что дома.
В маленьком магазине «Alimentari»[3] он купил себе теплую лазанью в картонной коробке, съел ее на ходу и в конце концов зашел в какой-то бар.
Там он заказал минеральную воду, пол-литра вина и уселся за стол под телевизором.
В баре было шумно и многолюдно. Светловолосая и темноволосая женщины за стойкой обслуживали посетителей со стоическим спокойствием. Он знал, что сейчас нужно найти решение, что делать дальше в этот вечер и в эту ночь. Если ему после вина не удастся уйти сразу же, он заснет здесь и не найдет себе никакого убежища. Он нервно уставился на улицу. Она блестела в свете фонарей, а дождь становился все сильнее.
Он нашел в словаре необходимые слова, чтобы спросить о комнате на одну или несколько ночей, но сначала ему хотелось спокойно допить вино, наслаждаясь каждым глотком, даже если он больше ничего не мог себе позволить.
Когда вино, согревая его, упало в желудок и слегка ударило в голову, Йонатан подошел к стойке.
— Scusi, — сказал он блондинке, которая вынимала из посудомоечной машины маленькие блюдца для эспрессо и с ужасным грохотом ставила их друг на друга, — cerco camera.[4] Комната. Room.
