Под управлением любви | страница 31
кто-то властный наши души друг от друга уводил?..
Чем же я вам не потрафил? Чем я вам не угодил?
Ваши взоры, словно пушки, на меня наведены,
словно я вам что-то должен… Мы друг другу
не должны.
Что мы есть? Всего лишь крохи в мутном море бытия.
Всё, что рядом, тем дороже, чем короче жизнь моя.
Не сужу о вас с пристрастьем, не рыдаю, не ору,
со спокойным вдохновеньем в руки тросточку беру
и на гордых тонких ножках семеню в святую даль.
Видно, все должно распасться. Распадайся же…
А жаль.
«Как мне нравится по Пятницкой в машине проезжать!..»
Как мне нравится по Пятницкой в машине
проезжать!
Восхищения увиденным не в силах я сдержать.
Кораблями из минувшего плывут ее дома,
будто это и не улица – история сама.
Но когда в толпе я шествую по улицам Москвы,
не могу сдержать отчаянья, и боли, и тоски.
Мои тонкие запястья пред глазами скрещены,
будто мне грозят несчастья с той и с этой стороны.
Как нелепа в моем возрасте, при том, что видел я,
эта странная раздвоенность, растерянность моя,
эта гордая беспомощность как будто на века
перед этой самой Пятницкой, счастливой, как река.
«Кабы ведать о том, кабы знать…»
Кабы ведать о том, кабы знать:
чем дышать, на кого опереться!..
Перед вами – пустая тетрадь,
с ней еще предстоит натерпеться.
Памяти Льва Гинзбурга
Жил, пел, дышал и сочинял,
стихам был предан очень.
Он ничего не начинал,
все так и не закончил.
Жил, пел, ходил, дышал, как все,
покуда время длилось
в своей изменчивой красе…
Потом остановилось.
Как поглядеть со стороны:
пуста тщета усилий.
Но голоса чужой страны
он оживил в России.
Никто не знает, что нужней
да и поймет едва ли…
Но становились мы нежней,
и раны зарастали.
Никто не знает, чьей вины
пожаром нас душило…
А может, не было войны?
Будь проклято, что было!
«Корабль нашей жизни приближается к пристани…»
Корабль нашей жизни приближается к пристани,
и райская роща все яснее видна.
Чем больше раздумываем, тем ближе мы к истине,
но, чем ближе мы к истине, тем все дальше она.
«Становлюсь сентиментальным…»
Становлюсь сентиментальным.
В моем облике печальном
что-то есть от поздних рощ,
по которым с перебором
ходит ветер, по которым
шелестит осенний дождь.
Лист моей щеки коснется,
как прохладная ладонь,
и минувший век проснется
весь – надежда и огонь.
Пред его закрытой дверью
подымаюсь на носки,
будто помню, будто верю,
будто млею от тоски.
«Воспитанным кровавою судьбой…»
Воспитанным кровавою судьбой
так дорого признание земное!
Наука посмеяться над собой
среди других наук – дитя дурное:
Книги, похожие на Под управлением любви