"Наконец-то судьба взглянула на меня благосклонно,- думал Гуттен, покинув императорскую спальню.- Я больше не буду день и ночь трястись в седле для того только, чтобы подтвердить или рассеять монаршие опасения. Император все решил за меня сам. Я отправлюсь в Америку, в Венесуэлу, отыщу город, где крыши кроют золотом, отдавая их во власть первому прохожему. Я пересеку океан. Получу под свое начало войско. Буду сражаться с индейцами, как сражался когда-то с турками (я погиб бы тогда, если б не повстречал Герреро. Что сталось с ним? Вздернули ли его на башне замка Сан-Анджело?) Жизнь наша полна странных встреч и таинственных возможностей, и ту, что открылась передо мной, я не упущу, честью своей клянусь, между пальцами она не утечет. В последний раз везу я императорское письмо и не жалею о том, что больше мне не бывать связующим звеном между владыкой мира и могущественным банкиром... Шевелись, шевелись, проклятая кляча!"
ГЛАВА ВТОРАЯ
Чары доктора Фауста
6. ВСТРЕЧА В ВЮРЦБУРГЕ
Бернард фон Гуттен поднял бровь, когда узнал, что привело его сына в отчий дом.
- Итак, ты приехал проститься?
- Да.
- Для матери твой отъезд будет тяжким потрясением,- печально промолвил старик.- Что ж, рано или поздно это должно было случиться... Тебе не исполнилось восьми лет, когда я отдал тебя на службу императору. Я во всем виноват... Я принес родного сына в жертву собственной алчности и тщеславию.
- Что вы, отец! Вы поступили так во исполнение долга вассала и для вящей славы нашего рода.
- Полно, сынок! Были времена, когда мои предки почитали себя равными Габсбургам или даже выше их. Зачем принес я вассальную клятву? Зачем, оторвав сына от сердца, отдал его в услужение, считая это честью?
- Что ты раскричался, Бернард? - спросила его жена, незаметно вошедшая в комнату.- Какая муха тебя укусила, что ты так нелестно отзываешься об императоре? Не вздумал ли ты пойти по стопам нашего Ульриха, с которого за его памфлеты власти глаз не спускают?
- Спроси лучше своего сына, по какой причине завернул он в Кёнигсхофен,- хмуро отвечал старик.- Когда он в следующий раз приедет повидаться с нами - если приедет, конечно,- мы с тобой будем лежать в родовой усыпальнице фон Гуттенов...
- Матушка лишилась чувств, узнав, что я отправляюсь в Новый Свет,- тем же вечером рассказывал Филипп своему брату Морицу.
- Бедная! - с чувством произнес каноник, потупив серо-свинцовые, как у всех Гуттенов, глаза.- Что с ними поделаешь: старики неисправимо щепетильны. Он, видишь ли, не мог перечить воле императора, а потому и сегодня сидел бы в своем замке в Арштейне, а не был бы бургомистром Кёнигсхофена. Я же стал бы приходским священником и охранял вечный сон наших далеких предков. Хорошо еще, что наш крестный, граф Нассау, сумел внушить нам уверенность в том, что мы достойны большего.
