Филипп был рослее своих сверстников и так крепко сколочен, что отец его не сомневался: мальчик вырастет доблестным рыцарем - таким же, каков был в юности и сам Бернард фон Гуттен.
В шесть лет Филипп уже превосходно держался в седле и гордился тем, что отец брал его с собой на охоту. В Арштейнском лесу водилась пропасть всякой дичи, зайцев и косуль, попадались иной раз и олени. В самой чащобе стояла хижина дровосека, и по нерушимому обычаю отец с сыном отдыхали там после охоты. Дровосек, добрый малый и превеликий бражник, был искренне привязан к своим господам. Жена у него умерла года три назад, и он все плакался, что живет бобылем, пока в один прекрасный день не удивил обоих Гуттенов, за руку выведя к ним прехорошенькую девушку. По его словам, он нашел ее в лесу, ну и взял жить к себе. Странную, не изведанную доселе тревогу ощутил Филипп, поглядев на нее. Она была совсем юная, высока ростом, стройна. Такие смугловатые лица с чуть выпирающими скулами, с миндалевидными, косо прорезанными глазами не часто можно было встретить в здешних краях; чужеплеменные ее черты напоминали о том, какой след оставила за собой в веках тяжелая поступь неисчислимых татарских орд... Когда пухлые уста девушки раздвигались в улыбке, становился виден безупречный ряд острых белых зубов. Прихотливое, небрежное изящество ее словно танцующих движений вселяло в душу Филиппа смутное и сладостное томление, ставшее почти нестерпимым в тот миг, когда она устремила на него взор, исполненный неведомого ему чувства. И когда дровосек сказал: "Нечего вам тут сидеть, погуляйте-ка по лесу" - Филипп уже знал все, что должно было случиться. Взявшись за руки, они побежали по тропинке, едва видневшейся среди пышной зелени поляны. Близился вечер; уже веяло сумеречной прохладой, сменившей зной.
- Здесь танцуют эльфы,- впервые за все время заговорила она.- Как только солнце сядет, они слетятся сюда со всего леса и будут танцевать до рассвета. Хочешь, я сделаю так, что мы увидим их, а сами останемся незримы и узнаем, где прячут они свои клады?
Солнце скрылось за верхушками сосен.
- Но для этого надо намазаться вот этой волшебной мазью,- и она достала из кожаного кошеля склянку с жирным, мерзко пахнущим зельем.
- Разденься,- велела она и сама сбросила одежду. Приоткрыв рот, густо залившись румянцем смущения, дрожа всем телом, глядел на нее Филипп.
- А-а, ты впервые видишь женщину такой, какой сатана привел ее в этот мир? Что ж, смотри, смотри повнимательней! Пришло время отнять сосунка от груди.
