Остается еще мама Никиты. Глеб посмотрел на поникшую на стуле у гроба женщину, всю в черном… Снова ее лицо показалось ему знакомым. Могла ли она финансировать устранение Дэна? Возможно. Но кто и за что тогда расправился с ее сыном?
А вот и юная смазливая амазонка, облаявшая в день приезда Глеба подполковника Космических войск в запасе и по совместительству стража никандровских ворот Сергея Кузьмича Воробьева. Сегодня амазонка была не в бриджах, без карабина и без хлыстика, а в глубоком трауре, и стояла рядом с другой юной особой, которая притулилась к солидному джентльмену с брюшком. Из того, что эта троица прибыла в окружении собственных охранников, Панов сделал вывод, что упитанный джентльмен — это сосед Никандрова по имению господин Артюнянц, владелец заводов, портов, пароходов и много чего еще. Разница в возрасте с притулившейся к нему юной особой в прежние времена могла бы привести наблюдателя к единственному умозаключению — это отец и дочь. В нынешние свободные либеральные годы это благопристойное объяснение подтверждала лишь неказистая внешность девушки в сочетании с ухоженностью ее облика и изысканностью траурного облачения. Давешняя наездница (Глеб вспомнил ее имя — Дуня) была лишь родственницей Артюнянца, потому и одета была пожиже, и выглядела статусом пониже высокопоставленной родни — этакий дикорастущий в придорожной канаве цветок рядом с ухоженным благородным сельдереем. Глеб еще во время первого своего допроса следователем Духанским сообщил тому, что видел эту кавалеристку с карабином «Сайга», и скакала она в том направлении, где спустя некоторое время был убит Никита. Очевидно, Духанский проверил эти показания и установил, что Дуня имеет алиби, раз не было никакой очной ставки и Глеб о ней ничего не слышал и не видел Дуню до сегодняшнего дня.
Из домашней никандровской обслуги на панихиде присутствовали Оксана и Лидия; только служанки Юлии получили разрешение своей хозяйки покинуть трудовые посты. Оксана в черном платке скромно держалась в сторонке, прочувствованно вздыхала и утирала слезы белым кружевным платочком. Лидия же смело продвинулась в ВИП-ряды и своей яркой внешностью привлекала взгляды мужчин. К сожалению, только тех, кто оставался в тылу траурного собрания. Но если бы Лидия поставила перед собой цель пробиться в поп-искусство, она вполне могла бы завести и в задних рядах полезные знакомства. Потому что давняя подруга Нелли Григорьевны еще по конкурсам красоты пришла на траурную церемонию со своим мужем, известным продюсером, тем самым, что был похож на барбоса — завсегдатая собачьих свадеб. За прошедшие годы барбос совсем поседел, но боевого любовного пыла в отношении юных артисток не утратил. Другая давняя Нелина подруга, у которой муж — волосатый, но плешивый «обезьян», тоже стояла рука об руку с супругом. Обезьян, конечно, не помолодел, по-прежнему преуспевал в бизнесе и слыл щедрым меценатом. Но в первую очередь Нелли приветила свою самую верную подругу, вдову авторитета, в доме которого она впервые увидела своего будущего мужа. При Неллином посредничестве и покровительстве Никандрова авторитетной вдове удалось благополучно вернуться из Испании в родные края и снова выйти замуж за состоятельного и достойного бизнесмена. Поговаривали, что ее нынешний муж был каким-то образом причастен к трагической гибели своего предшественника. Но мало ли что говорят! Во всяком случае, выглядел новый супруг ничуть не хуже любого успешно модернизировавшегося нового русского. То есть свой красный пиджак он забросил в гардероб, а золотую цепь заменил часами «Ролекс», и братки восхищенно восклицали: «Ты, Васяня, в натуре — чисто европейский бизнесмен!» На что Васяня солидно отвечал: «Вы, кореша, про Васяню, в натуре, забудьте! Я теперь Василий Васильевич Толстопятов, чисто законопослушный предприниматель, в натуре!»
