В пакостях, которыми Изя-Изяслав изводил свою молодую мачеху, широта славянской души сочеталась с изощренным восточным коварством, а Марфа-Марша ту же славянскую душевную безбрежность подкрепляла американской рациональной технологичностью. Младшенький Никита подражал старшим, а Юлия тогда была еще слишком мала, чтобы серьезно навредить ненавистной врагине, и портила ей настроение лишь беспричинным ревом и чудовищным упрямством. Но старшие дети взрослели, кроме войны с мачехой у них появлялись и другие интересы, а финансовые транши, направляемые Никандровым бывшим женам в обмен на их согласие, чтобы общие дети жили преимущественно под отцовским кровом, постепенно узурпировались самими детками, и материальная стимуляция стала давать сбои. Изяслав и Марфа все больше времени проводили за пределами отцовской усадьбы, а Никиты и Юлии, оставшихся без вдохновляющего примера старых, закаленных в семейных сварах бойцов, хватало лишь на эпизодические вылазки типа порезанной шубы и тому подобных мелких гадостей. Тут бы Нелли расслабиться и отдохнуть душой, но подросший Дениска превратился в Дэна, и его выходки затмили все прежние подвиги никандровских отпрысков, как старших, так и младших. Нелли Григорьевна стойко охраняла покой супруга и строжайше запрещала обслуге докладывать Никандрову о домашних скандалах, вызывая огонь на себя, сама разруливала все проблемы, в том числе, разумеется, компенсировала из собственных карманных денег космическому стражу ворот украденную Дэном зарплату. Андрей Николаевич, бизнес-деятельность которого напоминала преодоление смертником минного поля, расслаблялся по вечерам в семейном кругу, где все было прекрасно и благополучно до удивления, а жена не могла нахвалиться послушными детками. В действительности пасынков и падчериц Нелли готова была разорвать в клочки и разметать эти клочки по закоулочкам, а с родной «кровиночкой» дела обстояли еще хуже. Дэн с каждым прожитым днем все больше напоминал челн, несущийся без руля и ветрил по волнам, припахивающих сначала клеем «Момент», а затем все более изысканными ароматами. И как остановить это неукротимое движение к неминуемой катастрофе, Нелли не знала. Не раз, глядя на родного сынка, несчастная мать вспоминала его биологического папашу, и на ум ей приходила очередная народная мудрость: «От осинки никогда не родится апельсинка»… Эх, если бы эту непреложную истину помнили дуроломы всех времен и народов!
