— Я, сделаю, так, как, просишь, ты, — согласился Луч Мысли.
— Но потом мы обязательно полетим в то место, которое я показал, — предупредил Виктор.
— Я, сделаю, так, как, просишь, ты.
— Хорошо! Приземляйся, где сумеешь!
— Отдыхай, скоро, аппарат, будет, готов.
Виктор нехотя забрался в кабину космолета. На душе у него было неспокойно.
Он снова опустился в кресло.
Стрелка хронометра все прыгала вперед. Виктор молча смотрел на нее. Он не спал. Не мог спать…
***
…Аппарат слегка дрогнул от толчка и замер. Мертвая тишина оглушила Виктора. Сердце тяжелым камнем бухало в груди и вдруг остановилось.
Они приземлились!
Виктор медленно, с трудом протянул руку вперед, нащупал рычажок и повернул его.
Трясущимися пальцами, почти потеряв сознание, сбросил маску. Сейчас сапиенс трижды просигналит ему, и можно будет нажать кнопку. Свет раннего утра ворвется сюда, в черную тьму. Он увидит траву, небо, может быть — джунгли, или удирающих в панике антилоп, или бегущих к аппарату людей… Радостно улыбнется им, услышит шум листвы…
Все это уже здесь, за тонкой стеной, рядом.
Стены кабины вспыхнули ослепительно белым светом. Раз! Снова темнота… Тишина… Ну, ну, а еще? Два! Три!! Кнопка… Есть!
Верхняя часть корпуса плавно отошла назад, яркий свет и свежий утренний ветерок ворвались в кабину, и вверху открылся кусочек неправдоподобно синего неба.
Выглянув из люка, Виктор увидел поле, густо заросшее бурой травой. Над ней кое-где торчали островки кустарника с маленькими желто-красными листьями и огромные, с острыми изломами валуны. Вдали, в полукилометре, кустарник стоял высокой сплошной стеной, а за ним где-то очень далеко, как призраки, чуть колыхались в воздухе зелено-коричневые горы.
В другой стороне громоздились серые морщинистые скалы, будто подрезанные сверху огромным тесаком.
Он спрыгнул вниз, прямо в высокий кустарник. Длинные шипы впились в костюм, но не одолели плотную ткань. Виктор выбрался из куста и копнул носком сапога землю. Она была коричнево-красной и твердой. И солнце, которое, поднявшись над стеной скал, уже обжигало, было совсем не московским, и не сибирским, и даже не крымским — чужим…
Нос катера с легким скрипом раскололся надвое, и обшивка тяжелыми крыльями повисла по сторонам, открыв шар, который возвышался теперь над полем, как на постаменте.
В шаре был Луч Мысли.
Где мы? — спросил Виктор.
— Мы, опустились, в, центре, большого, материка, — бесстрастно загрохотала машина. В расчете на большую аудиторию сапиенсы снабдили ее очень сильным голосом. — Ты, называл, его, Африка.
