Так, единственное летописное известие, имеющее хотя бы косвенное отношение к суздальскому князю, касается именно церковных дел. В 1129/30 году суздальский тысяцкий Георгий Шимонович — несомненно, с ведома своего князя — оковал серебром и золотом гробницу преподобного Феодосия, одного из основателей Киево-Печерского монастыря и почитаемого русского святого>{56}.
Подобные события всегда имеют символическое значение. Георгий питал самую искреннюю привязанность и к Печерскому монастырю, и к его основателям преподобным Антонию и Феодосию, ибо с детства находился под их духовным покровительством. Согласно преданию, сохранявшемуся в его потомстве, его отец, варяг Шимон, получил благословение от игумена Феодосия не только на себя, но и на своего сына и на всех своих потомков «до последних рода» его>{57}. Сам Георгий, страдавший три года глазами, так что «не видех ни луча солнечнаго», исцелился по молитвам преподобного Феодосия>{58}. Его отец был погребен в «Великой» Успенской церкви Киево-Печерского монастыря, на левой стороне, прямо напротив гробницы Феодосия>{59}. Здесь же впоследствии будет похоронен и сам Георгий. Так что он имел особые причины проявлять заботу об украшении храма и его главной святыни.
Но его драгоценный дар был не только выражением его личной благодарности преподобному и личного благочестия. Суздальский тысяцкий брал на себя роль защитника и покровителя монастыря, а вместе с ним на ту же роль претендовал и его князь. Не случайно в Слове «о поковании раки преподобного отца нашего Феодосия» в Киево-Печерском патерике имя князя Юрия Владимировича упоминается едва ли не чаще, чем имя самого тысяцкого Георгия: князь «со всеми боляры» посещает в Киеве больного Василия, посланца своего тысяцкого, и приводит к нему «лечьцов», «хотяи врачевати» его; узнав же о чудесном выздоровлении Василия, он спешит в Печерский монастырь. «И слышав… князь дивна чюдеса и ужасеся, радости же духовныа исполнився, пришед поклонися чюдотворному гробу великаго Феодосиа, и отьиде»>{60}.
Молитва у гроба преподобного Феодосия должна была продемонстрировать особое отношение Юрия к главному монастырю Киева и всей Русской земли. При этом надо иметь в виду, что в последние годы жизни Владимира Мономаха и в княжение его сына Мстислава положение Киево-Печерского монастыря изменилось, его роль в политической и духовной жизни Киевского государства заметно упала по сравнению с предшествующими десятилетиями
