Ты там, Сатана? Это я, Мэдисон. Возможно, ты сочтешь это забавным, но на нас напал демон поразительных размеров, что сподвигло кое-кого на настоящий акт героизма и самопожертвования – право же, от этого члена нашей компании такого никто не ожидал. Кроме того, я включаю еще немного сведений о своем прошлом, на случай если ты захочешь узнать побольше обо мне как об очаровательном и многогранном человеке, пусть и страдающем лишним весом.
Наша маленькая компания стоит на склоне перед Морем Насекомых, а к нам тяжелой поступью приближается огромная фигура. От каждого громоподобного шага вздрагивают окружающие холмы, сыплются пыльные каскады древних обрезков ногтей. Фигура так высока, что мы видим только ее силуэт на фоне пылающего оранжевого неба. Ее шаги так яростно сотрясают землю, что утес, на котором мы стоим, колышется и дрожит, а обрезки ногтей вот-вот сдадутся и уронят нас в кипящую массу голодных жуков.
Первым заговорил Леонард. Он шепчет одно слово:
– Пшезполница!
В этой беде Бабетт слишком поглощена собой. Дешевизна ее аксессуаров – очевидная метафора, которую невозможно игнорировать. Она отражает выбор, сделанный в пользу поверхностной привлекательности, но в ущерб внутреннему качеству. Паттерсон, спортсмен, застыл в привычных традиционных взглядах. Это человек, для которого законы Вселенной закрепились очень давно и навсегда останутся неизменными. По контрасту, Арчер-бунтарь автоматически отвергает… все подряд. Из моих новообретенных компаньонов только Леонард кажется более или менее перспективным в смысле развития знакомства. И да, в слове «перспективный» я наблюдаю еще один симптом своей глубоко въевшейся склонности к надежде.
Тоже подчиняясь надежде, которая в данный момент проявляется в инстинкте самосохранения, Паттерсон очень медленно надевает шлем и кричит:
– Бегите!
Мои полные ноги тут же начинают двигаться. Арчер, Бабетт и Паттерсон кидаются в разные стороны, я – к Леонарду.
– Пшезполница! – выдыхает он, месит ногами мягкие слои ногтей, колотит воздух согнутыми руками. – Сербы называют ее «полуденной женщиной-смерчем».[8]
Он, тяжело дыша, бежит рядом со мной, карман с ручками прыгает на худой груди.
– Она любит откусывать людям головы, а потом отрывать руки и ноги…
