— Неполиткорректное заявление. Поговори с ним, может, успокоится. Хотели его женить — сбежал.
— Дружок! — позвал Оха бармен. — Советую чего-нибудь выпить, разогнать печаль.
Ох поднялся, размазал слёзы по лицу. Держась за край стойки, шмыгая носом, прошёлся взглядом по рядам бутылок на полках.
А потом на меня взглянул:
— Что вы пьёте?
— Имбирное пиво.
— Я тоже попробую…
Взяв бутылку из рук Вика, положил на стойку брусочек светлого металла:
— Сдачу оставьте себе.
Ну, бармен, в жизни повидавший кое-что, провёл над брусочком своим детектором. На экранчике появились данные: чистая платина.
Столбняк у нас длился, наверное, полминуты. Около того.
— Прикинь, сколько это стоит!.. — просипел Вше.
Я прикинул:
— Ого…
— Да, примерно столько.
Ох потянул из бутылки.
Скривился. Но — проглотил. С кем поведёшься — от того и наберёшься. В лучшем смысле этого слова.
Бармен теперь смотрел на Оха по-другому:
— Хочешь — оставайся. Плату я, так и быть, стану брать в платине. А что? Не выгонять же на улицу. В трудном положении каждый может оказаться.
— Меня искать будут. Я наследник. Помолчав, Вик спросил:
— Какое наследство?
— Лулорская империя. — Говоря, Ох принюхивался, держа бутылку у носика.
— Всего пять систем, восемь планет. Я наследник.
— И ты не женат…
Бармен собрал на лбу глубокие морщины.
Затем стал нажимать клавиши пульта — наверное, вводил информацию, для памяти.
Наследник. Принц.
Ну-ну.
Покачав головой, я пошёл к музыкальному автомату, включил музыку.
Думал, старьё услышу, но хиты обновляются периодически, из текущего эфира. Зазвучал душещипательный хит прошлого сезона, о странностях любви и трудностях личной жизни.
Я вернулся к стойке, занялся пивом.
Ох снова рыдал, на плече у Вика Не помогло спиртное.
Бармен шептал ему что-то, похлопывал его по тощей спине.
* * *
Из двери за баром вышла девушка в брючном костюме, здорово похожая на Вика. Симпатичная, хоть и наскоро причёсанная, торопливо накрашенная.
Слегка заспанная, из гибернатора. Впрочем, глаза у неё горели.
Увидев пришельца, улыбнулась просветлённо:
— Ох, бедненький!..
Устремилась к нему.
Как я понял, у барменской дочки была активная жизненная позиция.
Точнее сказать — наступательная. Гуманоид, услышав вдруг из девичьих уст своё имя, в недоумении повернулся. Ошалел, сражённый потоком флюидов. И плакать забыл.
Вик отступил в сторону — чтобы не мешать судьбе.
— Я — Лиза!.. — громогласно прошептала дочка. Обхватила гуманоида за плечи и вытерла ему слёзы. — Я тебя не отдам никому!.. Я буду защищать тебя от всех напастей!.. Ох, ты мой золотой…
