У X было много приятелей. И два близких друга. Один социолог, другой антрополог. Не знаю, где они теперь, живы ли. Они втроём с X вывели одну странную и страшную гипотезу. Причём это был не просто плод, как говорится, праздных размышлений. Научная база, доказательства. Вы об этой гипотезе сейчас нигде не услышите. X потом перестал ею заниматься, нигде не публиковал.
Я с X по работе соприкасалась очень близко, но об их гипотезе никогда не спрашивала. Лишь однажды под Новый год, это был новый 1988 год, мы его встречали у X на даче, — часов в пять утра мы сидели с ним на веранде, за окнами блестит снег, мы курим, пьём кофе, зябнем, — и я набралась смелости и спросила: что у вас там была за гипотеза? И X мне очень буднично всё изложил. Вот что они открыли, если сказать по-простому: человечество подобно раковому заболеванию. Человечество есть рак. Развивается по тем же законам. Борется само против себя и в этой борьбе обречено. X приводил доказательства, я не помню их сейчас. Он мне доказал.
Я: а как же Бог? Почему-то такой вопрос задала. Я спросила: разве это главное в нас — что мы боремся против самих себя? X мне: нет. Не главное. И так он это сказал, что я поняла: неважно, что это не главное. Не противоречит это их гипотезе. Мы рубим дракону голову, а на её месте вырастает три. И это не только резистентность рака или бактерий. Это о самом человечестве, о человеческом разуме, о цивилизации.
У X, я гораздо позже узнал, были неприятности из-за этой гипотезы. Хотя он её и не пытался публиковать. Неудивительно. Гипотеза страшная, безнадёжная. При этом вы смотрите — да? — кем был X, чем он всю жизнь занимался. Зная, в какой это всё узор складывается, что над этим всем стоит, он всю жизнь делал и делал свой «Золотой шар», спасший миллионы людей. Может быть, мне не стоило рассказывать. Но без этого непонятно. А с этим всё становится на свои места.
У нас на заводе все — рационализаторы. Директор поощряет. Пимпочку какую придумаешь или бобышку новую — вперёд. Он сам, наш директор V, рационализатор. По духу. Мы, на «Свободе», такие. От уборщицы или стажёра до директора — все рацухи вносим. И не только придумываем, но и делимся. Хотите наше изобретение? Пожалуйста! Берите и внедряйте. Ну а я что? Тоже придумал полтора десятка бобышек-пимпочек, а потом, знаете, надоело. Мне в конце концов захотелось кардинально вопрос решить. Что у нас главное на заводе? Машины, думаете, станки? Ничего подобного. У нас самое главное люди. И вот тут-то — рационализаторы, ау! Молчок. Никто не работает по этой части. Все стремятся усовершенствовать машину. Свёрла там. Фрезы новые. А человека-то как? А-а!
