— …Тем более, у меня нет желания созерцать его замёрзшие прелести! — сообщила Яра.
— Слушай, а ты разве медик? Очень так привычно ты его осмотрела…
— У нас в школе был краткий курс медпомощи. Солнце, ты его трусы не видел?
При слове «трусы» Ромка застонал и открыл глаза.
— Гурия[14]… — прохрипел он осипшим голосом, уставившись на Ярославу. Меня, державшего над ними фонарь, он даже не заметил.
— Гурия, — согласилась Яра. — Ты где трусы посеял?
— Плавки там… — Ромка махнул рукой вдаль — А ты… вы тоже по ночам купаетесь?
— Так ты что, купался?! — всполошилась Яра. — С ума сошёл… Ты в курсе, что осень на дворе?! Октябрь уже почти!
— Я плыл. С Егорычем. — безапелляционно заявил Ромка. — В начале были плавки…
— …И плавки были у бога, и бог был в плавках… — не выдержал я. — А сейчас они где?!
Ромка поднял голову и, поражённый, воззрился на меня.
— У-у-у… У Егорыча… Кто ты, призрак?
— Не признали, Роман Витольдович? Ну, ладно. Егорыч-то где? Не знаешь?
— Тут он где-то… Со своими проделками… — тут Ромка, наконец, узнал меня по голосу — А! Квинтиллий Варр! Верни мне мои маршруты[15]! Ну… Или хоть плавки верни… — всхлипнув, добавил он и поник. Видимо, заснул.
— Пошли! — Ярослава поднялась на ноги.
— То есть?
— Пошли искать Егорыча этого, с трусами. Ромка тут пока поспит. Всё не на земле.
* * *
Пропавший музейный сторож Егорыч покоился на скамеечке под крестом неподалёку. В отличие от Ромки, он был в штанах и даже в каком-то пуховике, правда, на голое тело. В руке он держал трусы. Рядом на кустике красовалось то, что, по-видимому, Ромка и назвал «проделками»: пустые водочные бутылки, числом — караул! — восемь, были надеты на ветки и перевязаны какими-то обрывками материи.
— Ну, вот… Таких никакой туман не возьмёт! — я попробовал приподнять Егорыча, но он выскользнул из рук и повалился обратно на скамью, прикрыв лицо трусами. — Ибо — на фиг они туману!
— Миш, давай, поднимай, я помогу! — Яра потянула спящего за один рукав, я — за второй.
Егорыч неожиданно встрепенулся и самостоятельно утвердился на ногах.
— Кто? — хрюкнул он.
— Свои! — меня, как человека непьющего, уже потихоньку брало зло от поведения этих двух клоунов.
— Пшли! — удовлетворённый моим ответом, согласился Егорыч.
* * *
Пока мы одевали Ромку, тащили его и Егорыча к спуску в овраг, спускались вниз и пёрли их вверх по лестнице на другой стороне, прошло, наверное, около часа.
За это время Ромка успел два раза прочистить желудок и постоянно требовал, чтоб его положили, где взяли.
