Минули века. Давным-давно бородатые старцы в последний раз пропели древние славословия Царю Кощному, и жертва, вздохнув в последний раз, произнесла с улыбкой: «Вижу! Вижу хоромы Его! Вижу и Его самого, Батюшку…» Погасли неугасимые костры под копытами коней княжеских дружинников. Пали под ударами мечей старцы. Забылись слова песнопений, хотя и были на многие столетия старше новой веры, именем которой гнали из Руси всё извечное.
До нас дошёл только обычай — оставлять на камнях что-нибудь. В дар неведомой силе, которую уже и забыли, как звать-величать по имени.
* * *
Я умолк. Мы шли, держась за руки, между ровными рядами деревьев. Эти фруктовые сады — всё, что осталось от села Дьяково. Сливы, груши, яблони давно одичали, и всё равно, каждый год в августе ветки тут гнутся чуть ли не до земли. Кроме садов, о бывшем селе напоминала, правда, и Дьяковская церковь. Вообще-то её официальное имя — «Усекновения честной главы Иоанна Предтечи», но так было слишком длинно, и в среде экскурсоводов её называли просто — Дьяковской. Она стоит в самом устье Оврага, над обрывом. А возле неё — должен быть спуск к тому мостику, где нашли барсетку. Тёмный силуэт церкви вблизи был хорошо виден на фоне светлого неба.
— Ты так рассказываешь… — Яра старалась ступать осторожнее: поскользнуться на подгнившем яблоке или груше в этих местах ничего не стоило — Так говоришь… Мне показалось, что я даже слышу эти древние гимны! Так здорово у тебя получается!
— Это профессиональное, — не без гордости сообщил я.
Слева от нас показалось что-то белое. Я посмотрел вперёд. Церковь оказалась уже совсем рядом и немного слева.
— Ну, вот… — это была немедленная и весомая пощёчина моему профессионализму.
— Что случилось?
— Ничего особенного. Мы поворот к спуску проскочили, — из-за Яриной похвалы мне было ещё досадней.
— И что?
— Да, в общем, ничего страшного… Пройдём через кладбище, — я махнул рукой влево — и всё.
— Через кладбище? — Яре, видимо, стало не по себе.
— Ну да.
— А, может… Ну его, а? Мало тебе тумана было?
— Не бойся, — я взял её за руку и повёл за собой. — Мы и так на кладбище уже минут десять гуляем.
— Э-это как? — Ярославе стало страшно не на шутку. — Тут же сады? Были…
— Ну, это старое церковное кладбище, его границу точно уже не знают. Раньше оно огромным было. Вон, видишь, белеет впереди? Это надгробия. А там, где мы стоим — тоже могилы были. Так что, если бы нас захотели вурдалаки сцапать — сцапали бы уже давно.
