* * *
В отупении я сидел на диване. Нет! Не сон! Всё, что угодно, только не сон. Не хочу! Я зачем-то ощупал подушку. Будто маленький кусочек Славки мог остаться на ней. Мог? Кусочек? Волос. Волос? Наверное, мысль пришла раньше, а облачилась в слова только сейчас. Облачилась. Обнажённая мысль. Обнажённая… Славка?
Обеими руками я провёл по подушке. Затем сложил их лодочкой… Действительно… Похоже на волос. На ощупь.
В комнате было уже совсем темно. Вопреки всему, вместо лампы я включил экран мобильника. И правда, волос… Длинный. Значит — не мой. Не мой!
Дрожа от нетерпения, я включил настольную лампу… Сцены со Славкой сейчас же поблекли, словно фотоплёнка, на которую попал солнечный свет… Я поднёс волос к глазам… Наверное, я закричал. Во всяком случае, волос я отшвырнул от себя, как отшвыривают ядовитую змею.
Длинный, жёсткий, абсолютно седой волос.
Я вертел в руках телефон, то и дело нажимая на первую попавшуюся кнопку. Чтобы светился экран. Любопытно, кому я собираюсь звонить? И что говорить? Может быть, Ромке? Этот, пожалуй, поймёт… Состояние у него, должно быть… Да нет, это как раз — самое подходящее состояние! Жалко, что я дома не держу…
С другой стороны — чего ты испугался? Старуха… В её квартире ты был — значит, волос вполне мог оказаться… на одежде, скажем. Тем более к этой твоей рубашке всё что можно липнет. Вот и пристал волос… А всё остальное — приснилось? Жалко, конечно… Нет, не приснилось. Не хочу.
В очередной раз я нажал на клавишу. 17:54. Без шести шесть. Славное выражение, если задуматься… Славное? А когда ушла Славка? То есть, Ярослава. Во сколько? Весь день словно провалился в никуда. Да и прошлая ночь… Сон или явь? Было это, или… Осталось только ощущение нестерпимой красоты всего, что было. Или — не было? Прощались мы вчера вечером возле её двери или нет? Как мне бы хотелось, чтобы сном оказалось именно прощание! Но, к сожалению, я знал: как раз это — не сон.
Я собирался уже отправиться в ванную за расчёской, когда телефон опять задребезжал. Ромка, кому ещё…
Разумеется, Ромка. Но сейчас — очень кстати. Не Владимиру же Леонидовичу я стану изливать душу. И не девочкам нашим.
— Алло!
В трубке царили тишина и тяжёлое дыхание.
— Алло! — я непроизвольно начал раздражаться. Если он решил изводить меня молчанием в трубку — у него это получилось с первого раза. Ничего ему не скажу!
— Алло, Ром?! Не дури, а?!
В трубке вдруг что-то грохнуло. Где-то в недрах сотовой сети упал ящик с ложками, не иначе. «Абонент не отвечает или…»
