На постоялом дворе Хес наблюдал за мальчишкой: движения были неловкими, неуклюжими. Когда он передавал поводья подскочившему конюху, охотник бросил взгляд на его руки. Изнеженные, не державшие ничего тяжелее пера. Трудно с ним будет.
Во время ужина мальчишка не проронил ни слова, хотя по его глазам было видно, что на языке у послушника крутится целая сотня вопросов, но не понаслышке зная тяжелый нрав охотника, он предпочитал молчать и сверлить осоловевшим взглядом столешницу.
— Иди, ложись, — Хес за шкирку поднял из-за стола клюющего носом паренька.
— А ты куда? — вскинулся тот, сонно моргая глазами.
— Пойду, осмотрюсь, не водятся ли здесь какие Твари, которых ты потом изгонишь, — насмешливо ответил охотник, накидывая плащ.
Мальчишка побледнел, но упрямо заявил:
— Я с тобой!
— А я сказал — спать, — нахмурился Хес.
— Нет! Мне магистр… сказал… — съежился под испепеляющим взглядом мужчины юнец.
Хес, не слушая возражений, схватил Исэйаса за руку, отвел в отведенную ему комнату, резким толчком в грудь заставив того повалиться на кровать.
— Выйдешь — прирежу, — спокойным тоном сказал он, незаметно для мальчишки складывая пальцы в знак.
Исэйас закрыл ставшие тяжелыми веки и, спустя секунду, мирно засопел, отвернувшись к стенке.
Хес вышел за ворота притихшего постоялого двора и быстро направился к лесу, темной полосой видневшемуся невдалеке.
Не доходя до него пары сотен метров, остановился. Запрокинул голову, всматриваясь в мигающие точки звезд; глубоко вздохнул, с затаенной тоской чувствуя окружающую его ночь. Потом мотнул головой, отгоняя наваждение, прикрыл глаза цвета расплавленного серебра, мягко замерцавшие во тьме, и чуть слышно выдохнул слова.
— Приветствую тебя, Ловец Душ, — шелестом ветра в траве пронесся женский голос.
— Приветствую тебя, Благая, — тихо ответил Хес.
Перед ним, свиваясь из струй воздуха, возникла фигура невыразимо прекрасной в лунном свете нагой девушки.
— Что привело тебя ко мне в столь тяжкое время? — сильфида медленно приблизилась к неподвижно стоящему мужчине.
— Простая, — Хес слегка улыбнулся нечеловечески красивой женщине, которая ласковым дуновением ветра дотронулась до его щеки. — Мне нужен мой рабикан.
— А как же простые лошади? — в нежном голосе сильфы проступило удивление.
Охотник только развел руками. Фейри нахмурилась.
— Ты слабеешь, Ловец, — ее прозрачные глаза пристально изучали замершего в шаге от нее мужчину. — Почему ты сжигаешь себя ради людей?
