- А может нам поискать убежища, допустим, у "фиолетовых"? - предложил Юра.
- Боюсь, что твой вариант не подходит, - Антон встал с места и принялся расхаживать взад-вперед, - кто захочет принять около сотни ртов?
- Почему же ртов? Мы же не будем нахлебниками, просто станем... как бы новыми жителями линии.
- Хорошо, предположим, что так... но тогда "красные" все равно захватят нашу ветку.
- Пускай, - махнул рукой Юра. - Подумаешь, зато живы будем. И времени для переселения у нас будет предостаточно. Целая неделя.
- Нет, все равно не подходит, - дядя Вова задумчиво пожевал нижнюю губу.
- Но почему?
- А как ты себе представляешь такую картину: сотня человек проходит через "Достоевскую" на Спасскую? Нас попросту не пропустят. Ни "красные", ни, если нам каким-то чудом повезет, охранники на Базаре.
Юра хотел было что-то возразить, но осекся и замолчал. Правда, ненадолго.
- Так ведь необязательно проходить через "Достоевскую". Можно через "Площадь Александра Невского".
- Тоже самое. "Зеленые" нас не пропустят, - уверенно сказал дядя Вова.
- Да с чего вы взяли?
- С чего? Я знаю. Чай не первый десяток на свете живу, - дядя Вова даже не пытался скрыть раздраженные нотки в голосе. - Да и, к твоему сведению, я несколько месяцев провел в стане "зеленых". Многое от них за это время узнал. Так что поверь мне, Юра, я знаю, что говорю.
Дядя Вова жил у "зеленых"? Он мне ничего не рассказывал. Хотя... а с чего ему об этом говорить? Я не спрашивал, он и молчал. Надо будет расспросить у него как-нибудь, когда представиться возможность. Интересно все-таки.
Юра снова замолк, но было видно, что его мозг усиленно работает, пытаясь найти хоть что-то для того, чтобы возразить. Он никогда так просто не отступится от своей идеи, как бы бессмысленна и безнадежна она не была.
- Спасибо за идею, Юра. Какие еще будут предложения? - Антон остановился на месте, крутанулся на пятках на девяносто градусов, тем самым оказавшись перед большой, два на два метра картой петербургского метрополитена. Я думал, что сейчас он что-нибудь скажет, что вот-вот у него родится гениальная идея, которую мы все единогласно примем. Но нет. Антон молчал и, видимо, ждал, когда разумные мысли появятся у нас.
Бездействие сильно злило меня, и злился я больше на самого себя. Прошло уже почти полчаса, а у меня за это время не появилось ни одной, хоть какой-нибудь, идеи. Я не знал, какой самый оптимальный и выгодный выход из сложившейся ситуации существует для нас, "оранжевых".
