— Я заставлю его избить тех тхакуров, которые обманывали меня при расчете. Я подожгу дом брахмана Нироти. Негодяй посмел обозвать меня шлюхой! Обещал мне целый кусок гура[25], а как добился своего, все позабыл да еще оскорбил. Но теперь настанет моя власть, я им всем покажу! Рустамхан — приближенный самого Икбаля Бахадура, начальника всего района. Управляющий Пескар не дает мне проходу, пристает со своей любовью. Но все говорят, что, как только я приду к Рустамхану, я и его приберу к рукам. Вот увидишь, дай только срок. — Последние слова Пьяри сказала, повернувшись ко мне.
— Пьяри! Что ты говоришь!
— Тебе не нравится? О, еще бы! — В голосе Пьяри чувствовалось раздражение. — Ты же хочешь, чтобы мной и дальше все помыкали.
— Но ведь ты не продажная женщина!
— Нет. Кто посмеет сказать это?
— Но то, что ты собираешься делать…
— Значит, ты не хочешь видеть меня счастливой?
— А по-твоему, это счастье?
— Если я буду жить у него, никто не посмеет безо всякого повода избивать натов и бросать их в тюрьму. Мне-то он не откажет! Так что я думаю не только о себе.
— Ты уже все решила?
— Решила? А ты на что здесь сидишь?
— Неужели мне придется решать?
— Дурак! — отрезала Пьяри.
— Хорошо, уходи! Я тоже ухожу.
— Бросаешь меня?
— Да.
— Бросаешь свою жену и бежишь!
— Но ведь и ты уходишь?
— Ради тебя.
— Иди, иди, добродетельная богиня. Не нуждаюсь я в твоих милостях.
— Ах, вот как! — повысила голос Пьяри. — У меня, наверно, появилась соперница!
Я молчал.
— Теперь я все понимаю.
— Ничего ты не понимаешь.
— Хочешь от меня отделаться и обрадовался, что можно всю вину свалить на меня.
— Я перережу тебе глотку прежде, чем уйду, знаешь ли ты это?
— На, режь! Но Рустамхан наденет наручники на всех твоих даже умерших родственников, а тебя повесит. Можно уйти от бога, но от полиции еще никто не спасался. А Рустамхан был со мной нежен.
— Еще бы, ты пленила его своей несравненной красотой!
— Уж какая есть.
Я промолчал.
— Но ведь он чужой мне, — с волнением вновь заговорила Пьяри. — А ты мой муж. Если ты уйдешь, кто защитит меня?
Пьяри прижалась ко мне и заплакала, а я стоял истуканом и не знал, что делать. Пьяри была мне очень дорога. Жизнь без нее была бы мне не в жизнь. Я обнял ее и сказал:
— Не могу я покинуть тебя, Пьяри, не могу! Ты помогла мне, когда я остался совсем один. Разве могу я жить без тебя? Я готов терпеть унижения и побои, готов стать твоим покорным псом, только бы ты была со мной.
Пьяри еще крепче прижалась ко мне.
