Первые следы увядания уже коснулись лица Сауно, под глазами уже наметились тонкие морщинки, в уголках рта залегла суровая складка. Исила ничего не ответил жене. Опустив голову, он задумчиво ходил из угла в угол, а затем остановился и поднял голову.
Пьяри жадно прижалась своими губами к моим. Запах вина наполнил мои легкие, у меня закружилась голова, но я не оттолкнул Пьяри, мои объятия становились все теснее и настойчивее.
— Ты ничему не научил Сукхрама, — слышал я. — Ты превратил его в женщину. Нет, нет, даже не в женщину, потому что в женщине не меньше страсти, чем в мужчине. Ты превратил его в…
— Замолчи, Сауно! Слишком много воли взяла! — крикнул Исила.
— Как бы не так! Думаешь, я не знаю, что мать Сукхрама путалась с тобой?
В руках Исилы сверкнул нож, но Сауно не замолчала.
— Хочешь запугать меня? Ладно, я больше ничего не скажу. — Сауно с гордым видом замолчала. Ее лицо было сурово, но глаза, обращенные к мужу, смягчились. — Исила, — сказала она после долгого молчания, — ты самый близкий друг моей молодости. Я всегда любила тебя и всегда хотела только тебя одного. Подойди ко мне, я прощаю тебя.
В ее взгляде уже не было осуждения, в нем засветилась любовь. Лицо Исилы вспыхнуло, он, казалось, стыдился самого себя. Вдруг он звонко щелкнул пальцами. Пьяри испуганно обернулась на звук и пошатнулась. Я подхватил ее. Не выпуская Пьяри из своих объятий, я вместе с ней обогнул хижину и вышел на задний дворик. Конь Исилы настороженно повернул голову в нашу сторону, но, узнав нас, стал спокойно щипать траву. Незаметно, как тигр, подкралась наша собака Бхура. Распластав по земле хвост, она села возле нас, чтобы оберегать наш покой.
Пьяри безмятежно спала у меня на руках…
Неожиданно для себя я нежно погладил Пьяри по голове и вдруг заметил, что ночь уже проходит.
— …Позавчера приходил полицейский. Он видел Пьяри, — услышал я голос Сауно. — Что ты продал сегодня?
— Ты соткала хорошую пряжу. Я отдал ее, чтобы сделали покрывало.
— Мне нужна юбка.
— У Харлала буйволица опять буйволенка принесла.
Сауно рассмеялась:
— Как он ни молит бога, что коровы, что буйволы у него всегда приносят бычков. А с бычка какой прок? Хорошо, что у нас Сукхрам стал зарабатывать.
— Да, Сауно. Он оказался толковым парнем. Совсем не то, что другие. Позавчера я ходил в нагале[15], его очень хвалил Чандан.
— Какой Чандан? Тот, что катает горшки и колдует на маргхате[16]?
— Да. Он сказал, что если Сукхрам осилит науку о травах, то, наверно, сможет покупать Пьяри серебряные украшения.
