— Да. Можешь сказать, хотела.
Странная формулировка, подумал Бэрден. Сказать можно все, что угодно.
— О чем он говорил тебе только что, на лужайке?
— Не помню.
— Прости. Это не мое дело, конечно.
Дочь посмотрела на отца сухими, блестящими глазами: больной уже был в горячке.
— Да нет. Я и вправду не помню. Не могла сосредоточиться. Он все говорил, говорил, а я все думала, думала: он женился на Инид, а с чем осталась я? Кажется, он просил прощения. Не знаю. Он нервничал, а я никогда не видела, чтобы он нервничал.
— Перед деньгами, должно быть, нельзя устоять.
— Нет! — неистово воскликнула Диана. — Уверена, что он не из-за денег, деньги тут ни при чем. Все из-за Инид.
Взгляни на нее! Кто может соперничать с такой? — У больной начался приступ. Рыдания были так прерывисты, что скорее напоминали икоту, и Бэрден больше не был искусным целителем сердец, а добрым врачевателем, подставляющим девушке плечо, чтобы она могла выплакаться. Но он встретил резкий отпор.
Диана отодвинулась, закрыла лицо руками и опустила их, лишь когда машина пересекла Чейн-Бридж. Они молча проехали вдоль зловонного канала, по которому в летней дымке медленно двигались баржи на конной тяге. Перед тем как на окраине Джорджтауна показались первые полуразвалившиеся лачуги негров, она сказала.
— Ты что-нибудь сделаешь с Клеем?
— Уволить его? Нет. Он мне нужен.
— Я бы хотела.
— Чтобы я его уволил?
— Да! — Она стиснула зубы. Как она похожа на него! Кровь не умирает! Ничто не умирает — никогда. Эта мысль пьянила. Он будет жить в ней.
— Ты не хочешь этого. Ты не так мелочна.
— Хочу, я так… взбешена. В гробу я его видала.
— Диана… — Он пытался вспомнить, как звали отца Медеи.
— Я переживу это. Прости, что я подняла столько шуму.
— Он когда-нибудь… говорил, что хочет жениться на тебе?
Диана пристально глядела через стекло машины на темно-красный кирпич Джорджтауна.
— Да, — сказала она в окно. — Говорил. На рождество. В клубе Салгрейв. Перед танцами. На мне было мое первое черное платье. То самое, что не нравилось маме. «Ты выглядишь в нем на тридцать, — говорила она, — и как в трауре». А мне казалось, я выгляжу ничего себе. Наверное, Клею тоже. Мы собирались пожениться этой весной, как только конгресс распустят на каникулы. Но конгресс все заседал и заседал, и Инид его сцапала. В июле.
— Похоже, нас распустят на каникулы на следующей неделе, — как бы невзначай сказал Бэрден. — Поедем куда- нибудь на север? В Мэн? Ты не против? В Бар-Харбор?
