Да, Ваше предположение абсолютно правильно: единственным способом не поставить всю мою глобальную программу «мудрой воды» под угрозу, был способ заставить молчать взбунтовавшегося Петра. Не-е-ет, ну почему Вам на ум приходят такие крайние меры! Как Вы такое обо мне могли подумать?! Тот факт, что я всегда был и остаюсь одним из ярых противников эвтаназии, которая давно уже стала не только признанной законом медицинской практикой, но и нормой врачебной этики, наверное, говорит сам за себя. Ваша вторая догадка верна — я решил, как говорили древние, совместить приятное с полезным: Пётр, учитывая сложившиеся обстоятельства — прекрасная кандидатура на место испытуемого объекта. Во время разговора я старался не смотреть на кватебиофон Петра, ведь возможность воспользоваться случаем была слишком заманчива и очевидна: именно в этом устройстве, которым обладает каждый, находится та самая биофлешка, с элементами памяти, основанными на ДНК. А на ней — вся информация о владельце кватебиофона — практически резервная копия человека, позволяющая даже клонировать себя в крайних случаях. В старинных книгах времён Великой Депрессии можно найти фантастические повествования о краже далёких предшественников кватебиофонов — мобильных телефонов. Невообразимый факт — но это явление в определённый период даже носило массовый характер! В наш век воровство личных вещей и предметов обихода стало невозможно — благодаря нанотехнологиям они запрограммированы исключительно на своего владельца. Попадая в чужие руки, вещи теряют свои полезные свойства, и их невозможно использовать по назначению, что, соответственно, делает такую кражу абсолютно бессмысленной. Безусловно, можно делать подарки и оставлять вещи наследникам: перепрограммирование вещей на другого владельца возможно, но исключительно по доброй воле предыдущего владельца вещи. Именно поэтому люди не переживали о случайных потерях вещей — так или иначе, потерянная вещь всегда находила своего владельца. Однако — у меня нет времени на лирические отступления: для выполнения моего плана было необходимо скопировать информацию с биофлешки Петра. Тогда я смогу подавать любые программирующие сигналы на его кватебиофон. Корпорация «НАНО» имела доступ к государственному хранилищу копий таких биофлешек и поэтому, могла применить нашу научную разработку к любому из нас, у меня же был единственный шанс — воспользоваться случаем и завладеть необходимыми данными. Потом — Пётр полностью в моей власти. Мне опять пришло на ум крылатое выражение древних — «ловкость рук и никакого мошенства», как нельзя более подходящее к этой ситуации. В Кванте 121 находилась служебная информация о кодах доступа к нашим биофлешкам. Раз — два — три — и после необходимых манипуляций биофлешка Петра была возвращена на место. И — как раз вовремя. Пётр с крайне обеспокоенным видом буквально влетел в лабораторию. Я, опорожнив графин, заботливо вытирал его полотенцем. Наблюдая краешком глаза за подозрительно косящимся в мою сторону Петром и одновременно изображая отстранённую возню с графином, я тихо торжествовал. Пётр, как мне показалось, облегчённо вздохнув, сгрёб со стола свой кватебиофон и демонстративно молча прошествовал мимо меня в свою личную комнату.
