Но нет! Тривия, какой мы ее знаем сегодня, — дитя XX века, как самолет или пневмопарикмахер Flawbee, хотя корни ее уходят несколько глубже. Периодическая печать, начиная с 1700-х годов, убедительно демонстрирует, что наши облаченные в парики предки знали множество дурацких способов убить время. Они играли в словесные игры — ребусы, шарады, анаграммы; и математические головоломки, которые сейчас больше напоминают задачки из учебника для средней школы с традиционно унылым началом: «У фермера Брауна есть треугольное поле, чья гипотенуза…» Но тривии среди этих забав не было. Мысль о том, что есть еще много интересного, о чем можно друг друга спрашивать, помимо алгебраических задач («Имя какого римского императора означает „сапожок“»[51]? или «Какая звезда на ночном небе самая яркая?»[52]), не пришла им на ум.
Самые ранние корни тривии в смысле собрания разнообразных и не вполне полезных фактов восходят к «книге общих мест» старой доброй Англии. В шекспировские времена «книга общих мест» считалась довольно скучной вещью. Это был дневник, куда книголюб записывал максимы и разные понравившиеся ему цитаты, в основном моралистического характера. Но на исходе викторианской эпохи «общие места» в этих книгах все больше превращались в мешанину из случайных фактов, которые автору дневника почему-либо показались интересными. Книга, изданная сэром Ричардом Филипсом в 1830 году, — «Миллион фактов» — представляет собой наполовину справочник (перечень затмений, мер, весов и т. д.), но другой половиной уже похожа на сборник тривии. Книготорговцы и фермеры той поры не имели никакой практической надобности знать, что «самая старая из дошедших до нас английских картин датируется примерно 1390 годом и представляет собой портрет Чосера, написанный на деревянной доске» или что «человек вечером почти на полдюйма ниже, чем утром, благодаря расслаблению хрящевой ткани позвоночника». Но подобные вещи изумляли сэра Ричарда, заполняющего колонки своего дневника (приблизительно с той же целью, с какой в газетах того времени стали появляться небольшие забавные факты и исторические анекдоты), и, таким образом, тоже просачивались на книжные и газетные страницы.
Но настоящим адептом тривии в XIX веке оказался все-таки не сэр Ричард Филипс, а его копиист и протеже Джон Тимбс. Тимбс родился в Лондоне в рабочей семье. Его родители были «итальянскими кладовщиками», как тогда назывались торговцы импортными бакалейными товарами. Оканчивая школу в возрасте 12 лет, он уже знал, что его призвание — журналистика: он выпускал собственную школьную газету и продавал ее одноклассникам за цветные стеклянные шарики. Позже покровительство Филипса дало ему возможность редактировать несколько самых популярных ежедневных изданий того времени, включая Mirror и Illustrated London News, но настоящей любовью Тимбса была тривия. По выражению тех дней, золотоискательская страсть к поиску фактов сделала его «архивариусом», но, кажется, это был лишь искусный викторианский эвфемизм для обозначения «неразборчивого всезнайки».
