– Наконец-то! – воскликнул он, обращаясь к Касыгову и не замечая Гурова. – И чего вы меня сюда потащили, ума не приложу. Тело здесь я уже осматривал, ничего нового сейчас не скажу. Тем более что в этом сарае, как я понимаю, нет света.
– Вы ошибаетесь, освещение в леднике есть, – поправил его Абуладзе. – Пойдемте, я открою.
Он открыл дверь, и все вошли внутрь. С того времени, когда Гуров заходил сюда в первый раз, здесь ничего не изменилось. Абуладзе щелкнул выключателем, и под потолком загорелась яркая лампа.
– Вот, можете осмотреть погибшего здесь, – сказал он врачу. – А можете увозить сразу, сами решайте.
– Ну, уж если я приехал… – пробормотал медик.
Он шагнул к столу, на котором лежал погибший, и снял покрывавший его брезент. Склонившись над телом, он внимательно осмотрел места переломов, разбитое основание черепа, покрытое засохшей кровью.
– Ну, ничего нового я не вижу, – произнес он, ни к кому персонально не обращаясь. – Переломы… Травмы, не совместимые с жизнью… Рот и уши погибшего забиты снегом, это объясняется как падением на снежный наст, так и тем, что вместе с ним сошла небольшая лавина. Никаких следов борьбы, ссадин на шее и руках.
Он еще раз склонился над трупом, по очереди оттянул вверх оба века и осмотрел глаза. При этом его лицо выразило некоторое удивление. Однако ничего говорить врач не стал. Видя, что он не собирается делиться с ними сделанным им открытием, Гуров спросил:
– Я вижу, вы заметили что-то необычное. Не скажете, что именно?
– А вы, собственно, кто? – неприязненно спросил патологоанатом. – Родственник, что ли?
– Я полковник полиции Гуров, – представился сыщик. – И я собираюсь участвовать в расследовании гибели Семенова.
– О, извините, пожалуйста! – воскликнул врач, уже совсем по-другому глядя на Гурова. – Я не знал…
– Ничего страшного, – успокоил его Гуров. – Но вы не ответили на мой вопрос.
– А, вы про глаза… Да ничего особенного. Просто у человека, находящегося в темноте, зрачки должны быть расширены. Этот человек погиб ночью, упал с обрыва. Стало быть, находился в темноте, и глаза у него должны быть широко открыты. А у него, наоборот, зрачки сужены, словно он находился на ярком свету.
– Да, действительно, необычно, – сказал Гуров. – А еще что-то необычное вы заметили?
– Нет, больше ничего, – отвечал врач. – Следов борьбы, признаков насильственной смерти нет. Впрочем, я еще произведу вскрытие, возможно, будет что-то интересное.
– Буду ждать вашего сообщения, – сказал ему Гуров. – У лейтенанта Касыгова есть мой телефон. Звоните в любое время.
