Ему часто приходилось наблюдать, с какой тоской Кели смотрела на детей на игровых площадках. Он слышал ее тихий журчащий смех, когда в телевизионной рекламе показывали особенно сообразительного ребенка. Джин понимал, что Кели хочет стать матерью. Но беременность была бы насилием над ее телом, лишила бы ее невинности. Ей бы пришлось вынашивать этого ребенка, а он не смог бы в этом участвовать. Ему хотелось защитить ее от насилия, от оскорбительной процедуры родов. Ведь тогда она стала бы такой же, как и все остальные женщины.
Так он говорил себе. Он мог бы использовать контрацептивы, если бы захотел. Но он не собирался этого делать. Он все понимал, хотя даже себе не признавался в том, что его отговорки — это ложь. Его восхищение женой, ее чистотой, ее красотой — все это ложь. Это только уловки, и он знал это. Джин Макдермотт не мог прямо сказать даже самому себе, что он импотент.
— Джуди! Через минуту я уезжаю! — Марша Эванс позвала дочь, которая сидела перед зеркалом в спальне на втором этаже и намазывала лицо кремом.
Она постаралась, чтобы голос ее не звучал раздраженно, как это уже стало привычным в их повседневных разговорах. Больше всего ей не хотелось сегодня снова ссориться с капризной шестнадцатилетней девчонкой, чье лицо сейчас было покрыто белым кремом от прыщей, которых у нее не существовало.
С тех пор как Род и Марша развелись три года назад, ей стало очень трудно справляться с Джуди. Их отношения еще больше осложнились после гибели Рода прошлым летом в автомобильной катастрофе.
Не нужно быть известным высокооплачиваемым психиатром, чтобы сделать вывод, что Джуди обвинила Маршу в смерти отца и во всех бедах их семьи. С неподражаемой логикой подростка она заключила: «Из-за тебя отец оставил нас. Ты была для него плохой женой, поэтому он ушел и от тебя, и от меня! Если бы ты была такой женой, какая была ему нужна, он бы никогда не покинул меня! Тогда он не мог бы оказаться в том автомобиле, который разбился!».
— Джуди! Ты меня слышишь? Я сказала, что уезжаю через несколько минут! — снова окликнула Марша.
Никакого ответа.
Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, Марша ждала. Не услышав ни слова, она обратилась в третий раз, и в голосе ее уже звучало раздражение:
— Я сказала, что скоро уезжаю! Я хочу поговорить с тобой, прежде чем уеду. Пожалуйста, спустись вниз!
И снова никакого ответа. В зале наверху послышались неторопливые шаги. Джуди появилась на площадке лестницы, закутанная в большое розовое полотенце. Ее лицо было покрыто толстым слоем крема от прыщей, волосы стягивали электробигуди.
