— Но как я узнаю, что тебе больше не угрожает опасность?
— Мне кажемся, — ответил Питер, — что у нашей любви есть крылья. Когда мы будем вдалеке, наши сердца всегда скажут нам правду друг о друге.
— Я буду любить тебя всю жизнь, — сказала Аманда.
На ее ресницах показались слезы, они блестели, как крошечные светлячки. Питер взглянул на девушку и опустился на одно колено, как тогда, в храме.
— Я боготворю тебя, Аманда, — сказал он, будто давая клятву. — А теперь возвращайся. Иди и не оглядывайся до самого храма. Обещай мне, Аманда.
— Хорошо, — сказала она, зная, что он ждет от нее именно этого ответа.
— Когда придешь туда, — продолжал он, — убери все, чтобы солдаты ничего не заподозрили. Унеси еду, проверь, чтобы в камине не теплился огонь, потом беги домой и ложись спать. А утром, если тебя будут спрашивать, отвечай, что ты ничего не знаешь. Запомни, Аманда: ты ничего не знаешь.
— Да, я ничего не знаю, — сквозь слезы послушно повторила она.
— О, моя любимая… — голос его дрогнул. — Уходи сейчас же, иначе через секунду я не ручаюсь за себя, и, когда наступит рассвет, солдаты найдут нас на этом самом месте в объятиях друг друга.
Только сейчас Аманда поняла, что он с трудом сдерживается и страстно желает ее. Она любила его и знала — то, о чем Питер просит, нужно сделать ради них обоих. Аманда повернулась и побежала, не проронив больше ни слова.
Ей очень хотелось обернуться и еще раз взглянуть на него, такого гордого, красивого. Но она дала слово и не могла его нарушить. Дойдя до храма, Аманда обернулась, но сквозь густые ветки кустарника ничего не было видно.
На мгновение ее охватило такое отчаяние, что хотелось броситься на кушетку, на которой он еще недавно лежал, и разрыдаться. Нет, она должна помочь ему, и Аманда принялась за дело.
Прибрала в комнате, затушила огонь и, взяв корзинку со стола, вышла из храма, прикрыв за собой дверь. У нее было горькое чувство, что она навсегда прощается со своей тайной любовью и счастьем, наполнявшим ее все это время.
«Верь мне», — слышался ей голос Питера.
Аманда решительно повернулась спиной к храму и помчалась по темному саду к дому. Когда же добралась до своей комнаты, горе с новой силой охватило ее, и она наконец дала волю слезам.
Рыдания изнурили ее, вскоре Аманда забылась тяжелым сном без сновидений, от которого очнулась, заслышав, как ей показалось, цокот копыт. Девушка села в постели и прислушалась, но больше не было ни звука, и через некоторое время, успокоившись, крепко заснула.
