Ничего не понимавшие в жизни Нинкины дочки восторженно хлопали в ладоши, Васька морщился, будто от зубной боли, пляжная публика, потрясенная, но не так, как замышлялось, валялась от хохота по песку, а мне хотелось быть в этот момент в каком-нибудь другом месте планеты. Мне кажется, что Нинке было бы чуть-чуть легче, если бы я и впрямь отсутствовал…
А потом Васька по пьянке отморозил ноги, и ему их немного укоротили, дали какие-то протезы, и Васька с Нинкой, собрав девчонок и прочее совместно нажитое богатство, уехали из Арамили. Вроде как — к Васькиной родне в какую-то вятскую деревню. И больше уж мне, наверное, никого из них не встретить в этом мире…
В общем, мы прокантовались в коммуналке ровно два года. И все эти два года мой отец, разумеется подбадриваемый мамой, «хлопотал».
Сколько я его помню, подобного рода хлопоты были одним из основных его жизненных занятий. Технику многочасовых сидений в самых разнообразных приемных он знал в совершенстве, и, вероятно, не было в стране Советов такого начальника, которого мой отец не мог бы взять измором, вот только не во все приемные его пускали…
Всю жизнь отец хлопотал насчет специального инвалидного транспортного средства — периодически ездил в Свердловск на всякие комиссии-перекомиссии, откуда возвращался с неизменно отрицательным результатом, который его, как казалось, ничуть не обескураживал.
А ведь если хорошенько вдуматься, может, нам стоит признаться хотя бы самим себе: «Е-мое, а ведь получается, что мы все в той или иной степени — детдомовцы. Причем с очень давних, добольшевистских времен. Иждивенчество, может, одна из самых главных примет нашего милого менталитета…»
Между тем инвалиды, выглядевшие явно здоровей отца, но нигде по причине малограмотности не работавшие и потому имевшие вторую группу инвалидности, вовсю шустрили на мотоколясках, катали нас, пацанов, а когда мы немного подрастали, то и управлять своим драндулетом доверяли, впадая в состояние пьяного благодушия.
Конечно, отцу было обидно. Конечно, ему тоже хотелось. Правда, вряд ли он отчетливо представлял тогда, что такое собственное транспортное средство и какие бывают с ним мороки. И вообще, какая это большая ответственность и головная боль не просто владеть, но еще ездить по улицам и дорогам СССР.
Однако был такой нюанс — инвалиду третьей группы могли дать куда более солидный автомобиль, но для этого требовалось раскошелиться, сделав легкое встречное движение навстречу государству, заплатить процентов шестьдесят от стоимости машины. А у нас лишних денег отродясь не водилось.
