Роза лежала на кушетке и неудержимо плакала. Время от времени она вытирала слезы, но они снова одолевали её. Неожиданная страшная новость потрясла ее, повергла в отчаяние. Этот коварный инспектор не случайно, как ворон, несколько дней кружил вокруг ее дома.
Подавленная горем, она не сразу услышала звонок в дверь. Но звонок был все требовательнее, и Роза подняла голову. Какое-то неясное предчувствие, крохотная надежда заставила ее встать. Она вытерла слезы, открыла дверь и увидела двух своих теток. Они все еще были в мрачных траурных одеждах. Роза сейчас же бросилась на шею старшей из них.
— Снова арестовали папу! — сквозь рыдания проговорила она.
Старая дама погладила ее по голове.
— Да, знаем… Узнали сегодня.
Роза провела их в комнату. Слезы хлынули неудержимым потоком.
— Он ни в чем не виноват! — крикнула она, рыдая. — Он не виноват… Ведь суд оправдал его.
— Раз не виноват, суд снова оправдает его! — сказала старшая.
Но в ее голосе не слышалось сочувствия. Роза была в таком отчаянии, что не заметила этого.
— Но почему? За что? — чуть ли не кричала она. — Они просто истязают его!
Женщины молчали.
— А где Филипп? — вдруг спросила Роза.
— Его привезли к нам.
— Они мучают и ребенка. Неужели у этих людей нет даже чувства жалости!
— Мы пришли по другому делу, — сказала старшая из теток. — Мы решили установить мраморную плиту на могиле твоей матери… С небольшим портретом… Нет ли у тебя подходящей фотографии? Такой, где она помоложе…
Роза ошарашенно смотрела на теток. Да что это они, совсем из ума выжили? В такой страшный день они приехали за какой-то фотографией. Но, может, они и правы. Ведь в конце концов Стефан Радев для них — чужой человек. Может, они даже довольны, что его посадили в тюрьму.
Она встала и неохотно пошла к гардеробу. Там, в большой коробке из-под конфет, она хранила оставшиеся после матери фотографии. Она открыла самый нижний ящик и принялась копаться в нем. Но коробки почему-то на месте не оказалось. Она выдвинула весь ящик и нетерпеливо выбросила из него целый ворох одежды. И вдруг застыла… На дне ящика лежала знакомая зеленая шкатулка. Точно такой и описал ее инспектор — с узорами по углам, с монограммой. Она не верила собственным глазам, не могла пошевельнуться. Ей казалось, что это ужасный сон. И неожиданно ее оцепеневшее сознание пронзила догадка.
