Он замолчал. Молодой адвокат совсем расстроился.
— Я не могу так рассуждать, это противоречит моей природе.
Теперь вздохнул Старик.
— Ты еще слишком молод, мой мальчик. Это хорошо, но для адвоката — опасно. Я имею в виду твою чувствительность. Хирургам и адвокатам не положено быть ни чувствительными, ни милосердными. Знаешь, сколько горьких и страшных вещей ждет тебя в этом мире! И если ты станешь принимать так близко к сердцу все, то получишь в конечном счете инфаркт.
— Ты же не получил, — сказал Стаменов. — Или ты так зачерствел? Мне в это что-то не верится.
Глаза Старика погрустнели.
— С тобою невозможно спорить! — все так же шутливо произнес он. — Я сказал тебе то, что считал разумным. Хочешь успокоить свою совесть? Хорошо, побегай немного. И я в свое время бегал. Проверь еще раз факты. Может, и докопаешься до чего.
Мимо прошел официант.
— Давай еще по одной, а? — предложил Старик. — По маленькой…
У молодого человека на вечер было назначено свидание. Но ему не хотелось уходить из пивной, он все еще нуждался в опоре. Ничего, девушка может немного и подождать.
— Ладно, — согласился он.
Через два дня Стаменов снова сидел в тюремной канцелярии. Воздух в ней был таким же пыльным и застоявшимся, вода в пузатом графине приобрела зеленоватый оттенок. Милиционер ввел Радева. Он показался адвокату успокоившимся и даже приветливым, если это слово вообще можно было каким-то образом отнести к его поведению. На этот раз разговор проходил легче. Радев не уклонялся, не смотрел на адвоката враждебно и мрачно. Но оставался все таким же непроницаемым и замкнутым: его ответы звучали холодно и несколько подозрительно.
— Вы вспомнили что-нибудь? — сразу же спросил Стаменов.
— Что я должен был вспомнить?
— Мы же говорили по этому поводу! — нетерпеливо сказал адвокат. — Где вы находились после полудня в день убийства?
— А разве я не говорил?.. На работе, как обычно. У меня нет второй жизни. То, что я делал — видели все.
У молодого адвоката еще в прошлый раз сложилось впечатление, что его подзащитный отвечает гораздо интеллигентнее, чем это можно было ожидать, судя по его внешнему виду. Возможно, он и не имел второй жизни, но непременно имел второе лицо, о чем и жена его, скорее всего, не знала. К тому же у него были свои твердью взгляды и своя философия. Нет, он не просто безликий служащий некоего второстепенного учреждения.
— Но, может быть, в тот день случилось нечто такое, что послужило бы нам отправной точкой?
