Крум Димов лежал связанный на ворохе белого сена в тесном подземелье. Эхнатон знал, что этот пленник был самым сильным козырем в игре с Марией. Крум в темноте потерял счет времени. Он засыпал или бодрствовал — и во сне, и наяву обдумывая возможные способы спасения.
Мысленно он вновь и вновь проходил весь путь от колодца со змеями до своей камеры, вспоминал направление тоннеля, его повороты, ступени. Если бы ему удалось освободить Марию, он смог бы снова вернуться к тому месту. А как выбраться из глубокого колодца, это они решат уже на месте. Пока он висел над скопищем змей, он заметил в скале какие-то отверстия, поднимающиеся вверх.
Затем мысли его возвращались снова к первому вопросу: как освободиться от веревок, как выбраться из камеры? Почему только в романах герою всегда удается разрезать веревку либо острым камнем, либо забытым случайно ножом, либо пережечь ее на огне или с помощью лазерного луча? А у него сейчас, впервые в жизни попавшего в подобное положение, не было под рукой ничего подходящего.
Он привык больше рассуждать, чем действовать. Если бы с ним была Мария, она бы сказала: «Будем думать!» Она всегда была человеком действия. И сейчас без нее он чувствовал себя неуверенно, не знал, что предпринять.
А что, если там их подстерегают уцелевшие от минувших эпох чудовища, как в «Затерянном мире» Конан Дойля? Он своими глазами видел огромного кенгуру, другие видели гигантских эму, третьи — ящерицу.
Он знал об истребленной птице «моа» в Новой Зеландии, которая была ростом в три с половиной метра, а также о мадагаскарской пятиметровой «воромпатре», жившей несколько веков назад, Раз на «континенте-музее» Австралии уцелели древнейшие млекопитающие, почему бы здесь не остаться некоторым гигантским животным и птицам? Скажем, какому-нибудь тиранозавру, какой-нибудь «диатриме» — огромной хищной птице с клювом-гильотиной!
Внезапно Крум закусил губу. Как это он поддался иллюзиям, забыл о законах физики, как мог пренебречь логикой? Ладно, видел он гигантского кенгуру ростом с трехэтажный дом!
Что могло бы вызвать этот оптический обман? То же самое, что преподносит в мертвой пустыне цветущие оазисы, что дает пищу легендам о Летучем голландце — рефракция, или мираж, фата моргана, демон пустыни.
И вне какой-либо связи с этим открытием в сознании родилось другое решение. Словно мозг внезапно прояснился и решал сейчас одну задачу за другой, как на экзамене. Охранники его были аборигенами. А ведь он — психолог, знакомый в основных чертах с психикой первобытных людей. Да, он изучал все это, хотя Том Риджер, конечно, лучше знает практическую психологию.
