Объяснялась и другая загадка, заключавшаяся в том, что первые европейские переселенцы встречали на континенте аборигенов со светлой кожей, что приводило их в изумление.
Голос живого фараона прервал ее размышления.
— Люди не могли жить, поклоняясь единому богу. Каждый хотел своего бога, который бы заботился только о нем. Их пугало беспристрастие Единого. И постепенно они вернулись к старому пантеону. В храме Атона, рядом с золотым диском, лучи которого ласкают мир, они установили статуи древних богов. И вот, рядом с богиней неба Нут и богом земли Хебом встали их сыновья Осирис, Гор и Сет, их сестры Исида и Нефтида. Эта стенопись рассказывает о злоключениях Осириса, который научил людей земледелию и запретил им убивать друг друга, и о злом Сете, который заманил Осириса в ковчег, запер его там и бросил в море. Здесь рассказывается об Исиде, которая нашла тело своего брата и супруга и оживила его.
Фараон немного откинул голову.
— А под диском Атона — Амона-Ра, почитаемого в образе священного барана, извивается страшный Апоп, выложенный из черных опалов. Днем Амон-Ра плавает в своей ладье по небесному Нилу, ночью — по подземному Нилу, где сражается с Апопом.
Ошеломленная, Мария стояла в оцепенении.
Эхнатон неожиданно заговорил другим голосом, словно вернулся из бездны прошлого, исполненной борьбы и величия, великих истин и великих заблуждений.
— Я рассказываю тебе все это, — сказал он, — чтобы ты знала, сколь велики мои права.
— Божественный фараон на все имеет право! — прокричал Кенатон.
— Вся эта земля принадлежит мне. Мои прадеды открыли ее, они же ее заселили. Она моя со всеми ее людьми, животными, природными богатствами. В моей власти оставить их жить, но я могу и уничтожать… Все золото этой земли — собственность фараона. Никто другой не имеет права носить золотые украшения. Но фараон может награждать своих полководцев «Золотом доблести»… Я озолочу тебя! Ты ни о чем не будешь жалеть!
— Награды я не хочу! Я прошу, чтобы вы меня отпустили!
— Кто сюда вошел, живым не уходит! Но я отпущу тебя и дам все мои сокровища. При одном условии — ты станешь разводить насекомых, которые разносят болезнь.
— Зачем вам это?
— Разве я спрашиваю тебя, что ты будешь делать со своим богатством?
Ее неясные подозрения сейчас превратились в уверенность, в некую зловещую истину. Но откуда эта демоническая озлобленность? В чьи руки она попала? В руки отупевшего в своем пещерном царстве фанатика?
— Выполнишь ли ты мою волю, которая является волею бога? — прохрипел Эхнатон.
