Несчастный еле слышно прошептал:
— Я должен умереть…
— Глупец ты, Гурмалулу, — сказал Том. — Веришь в какую-то кость! Раз Джубунджава такой могущественный, пусть попробует убить меня!
И он обернулся к ошеломленной его дерзостью толпе.
— Давай, старик, посмотрим, насколько ты силен!
Даингумбо ответил вместо Джубунджавы:
— Магическая кость не поражает белых дьяволов!
— Тогда направьте ее на какую-нибудь птицу! Ну хотя бы вот на того эму.
— Магическая кость не убивает птиц.
Том рассмеялся.
— Не может убить птицу, не поражает белых людей. А мой пистолет убивает и птиц, и животных, и людей — белых и черных.
Он склонился к Гурмалулу.
— Вот, возьми, у меня сохранилась фляжка виски. Если пойдешь со мной, будешь жить в хижине, полной виски.
Убедившись в бессилии колдовства, потерявший власть над собой при виде фляги виски, Гурмалулу приподнялся и протянул руку.
— Дай! — прошептали его пересохшие губы и жадно прильнули к горлышку.
Глаза Гурмалулу заблестели, он встал, вскарабкался на верблюда, и они победоносно тронулись на запад. Их провожали слова Джубунджавы:
— Гурмалулу, как только ты услышишь голос Табалы, ты умрешь!
— Xa-xa-xa! — рассмеялся Том Риджер.
Вскоре селение осталось далеко позади. Местность пересекали мелкие пересохшие русла ручьев, их берега поросли деревьями и кустарником, над которыми вились облака мошкары — верный признак близости подпочвенной воды. Всюду возвышались огромные эвкалипты, похожие на стариков, закутавшихся в рваные шали из висящей лохмотьями коры.
На первом же холме Том остановился, чтобы пропустить вперед своего проводника. Перед ними простиралась пустыня, где он чуть было не сложил свои кости.
Неожиданно Гурмалулу заметил на ветке ближайшего дерева кукабурру. Словно кто-то сдавил ему горло. Если Табала засмеется, Гурмалулу умрет. Ослепленный ужасом и ненавистью, Гурмалулу метнул бумеранг.
Тотем их племени — кенгуру. Однако Джубунджава, как все колдуны, имел свой личный тотем — бессмертного мальчика Табалу. Убить чей-нибудь тотем значило нанести вред и его «хозяину». Бумеранг прошел в нескольких сантиметрах от птицы и вернулся. Оцепеневший от удивления и страха, лишь по привычке Гурмалулу протянул вперед руки и поймал возвратившееся оружие. Он, лучший метатель бумеранга, промахнулся. Единственным объяснением могло быть то, что магическая кость старого колдуна оберегала его тотем.
К вечеру Том остановил верблюда.
— Я голоден, — сказал он.
Чернокожий послушно осмотрелся. В ближайших кустах мелькнула какая-то тень. Черный охотник метнулся туда, но вскоре вернулся с пустыми руками.
