«Так всегда получается! Всегда… — всплыла невесёлая мысль. — Вот ты случайно нашёл друзей, и тебе, как никогда, хорошо. Какое-то время ты живёшь в своём счастье, будто в крепости. Затем случается какой-нибудь пустяк, и ты с ужасом обнаруживаешь, что крепость была из песка. Нет её более, рассыпалась… Ирис уехала. Александр Степанович не пришёл. Отпуск кончается…»
Я решительно протиснулся в расщелину и через несколько минут уже подходил к саду Кузьмы Петровича.
Но что это? Окно моей времянки светилось.
«Хозяин зашёл? — предположил я. — Да нет же. Он с утра в Симферополь уехал, за женой и внучкой. Собирался пару дней погостевать».
Я невольно ускорил шаг.
На кровати сидел… Грин и читал мою рукопись. Посреди стола стояла начатая бутыль «Гамзы».
— Будь как дома, — улыбнулся Грин. — Ешь, пей и молчи. Хочу дочитать.
Дочитал. Сам собрал листы рукописи. Плеснул в стаканы вина и один подал мне. Александр Степанович молчал, и я тоже боялся обронить хоть слово. Выпили. Грин достал папиросу, но не прикурил, а пристально посмотрел на меня.
— В целом неплохо, — сказал он. — Правда, голос срывается. Кроме того, ты спешишь, скупишься на слова, поэтому характеры получаются несколько схематичными, а действие — неестественно стремительным. Но чувство, чёрт побери, есть! Это в двух словах. Я ещё подумаю над твоей сказкой. Дома. И напишу тебе. Ладно? Письма из Зурбагана идут очень быстро.
Я не выдержал. Достал из сумки раковину, положил на стол.
— Вот! Это она нашептала мне историю про одинокого всадника. Волшебная раковина. Я нашёл её на берегу залива Недотроги. В день приезда.
Грин взял раковину, и она спряталась в его больших грубых руках, будто кораблик в гавани. Его ясно-карие глаза зажглись, коротко подстриженные усы шевельнулись. Александр Степанович долго рассматривал раковину, несколько раз прикладывал к уху и даже попробовал колупнуть её прокуренным ногтем.
— Нет, — вздохнул он и отложил мою находку в сторону. — Ты ошибся, дружище. Это самая обыкновенная раковина, которую можно купить в первом встречном киоске сувениров.
— Как же так?
— Не грусти, Лён. Ты ещё не знаешь, что всё волшебство мира — в человеке. Может статься, что именно ты нашепчешь человечеству золотые слова. Без всяких там раковин. Понимаешь?
Мы пили терпкое слегка кисловатое вино, заедали его персиками и никак не могли наговориться. Далеко за полночь Александр Степанович встал, протянул крепкую ладонь.
— Будь, дружище! До встречи в Зурбагане. Я напишу…
