Рувен, оставшись в одной рубашке, рукава которой он подкатал, без шляпы (на голове его была только кипа), стоя на лестнице, осторожно собирал нежные оливковые плоды. Его чёрная с проседью борода задорно задиралась вверх, когда он тянулся к плодам наверху, а на лице играла, будто солнечный зайчик, улыбка. А может быть, он и не улыбался, а лишь морщился от солнца. Как знать, человек он был суровый. Его жена Хавва перебирала плоды вместе с жительницами деревни. Начав работу с рассветом, земледельцы закончили работу, лишь когда начало смеркаться. На следующий день земледельцы пришли на свои участки и продолжили сбор маслин уже без израильтян. В Израиле была середина рабочей недели, и Рувен с остальными израильтянами были на работе. Всё шло как обычно, но в самый разгар работы на участке вдруг появилась группа молодых парней с железными прутьями. Кто они – разобрать было нельзя, потому что их лица были закрыты какими-то тряпками. Они набросились на земледельцев и стали избивать их прутьями, давя обутыми в кроссовки и армейские ботинки ногами собранные плоды. Перепуганные дети кричали от страха, женщины закрывали собой детей. Несколько юношей из местных пытались дать отпор налётчикам, но силы были явно неравными. Налётчики хорошо подготовились к нападению, использовав эффект внезапности. Заметив неладное, мы на двух джипах помчались к месту сбора урожая. Увидев наши джипы, налётчики скрылись так же стремительно, как и появились. Особенно досталось пожилой паре: налётчики жестоко избили мужчину – семидесятилетнего старика, сломав ему несколько пальцев на правой руке, когда тот пытался закрыть лицо, его жене, шестидесятидвухлетней женщине, разбили голову. Обоим нужна была медицинская помощь, и я вызвал скорую. Остальные земледельцы отделались более лёгкими травмами, но многие были напуганы, а дети были в шоке. Налётчики достигли своей цели: сбор урожая был сорван.
– Пусть полиция с ними разбирается, – махнул рукой командир базы, когда я доложил ему о нападении неизвестных на местных крестьян. Впрочем, ни у кого не было сомнений насчёт того, кем были эти «неизвестные». Такие методы, как избиения местных арабов, поджоги и вырубка оливковых деревьев, еврейские поселенцы использовали часто против своих соседей как средство давления, чтобы заставить их отказаться от земли. Армия и полиция ни разу не нашли вандалов. Даже следствие по факту этих случаев не открывалось. А под утро мы почувствовали запах дыма. Дым шёл со стороны оливковой рощи. Вместе с патрулем я выехал на место пожара. Там уже были жители деревни. Картина, которая нам открылась, ужаснула меня. Несколько деревьев были сожжены, другие – ещё примерно десяток олив – жестоко порублены топорами. В тот же день мы узнали, что ночью кто-то отравил воду в источнике, где жители деревни пасли свой скот. Источник был очень древний, легенда гласит, что он был здесь ещё во времена библейских пророков, и местные земледельцы строили колодцы, которые пополнялись за счёт этого источника. И вот ночью кто-то отравил воду в колодце.
