Паровоз басовито загудел, вагон дернулся и покатился по рельсам, постепенно набирая скорость. Мальчишки поспешили залезть в свои норы: как только паровоз разгонится, в вагоне резко похолодает.
— Ты не против, если я устроюсь рядом? — спросил Петьку мальчишка.
— Давай, — радостно согласился Петька, — вдвоем теплее будет!
Они зарылись в сено. Немного согревшись, мальчишка спросил шепотом нового приятеля:
— А ты действительно их видел?
— Кого? — зевнув, уточнил Вовка.
— Партизан.
— Видел, — сонно отозвался пацан. — Только ты никому…
— Могила, — прошептал Петька.
Авторитет нового приятеля взлетел до небес.
— А правда… — хотел спросить Петька, но согревшийся Вовка, убаюканный мерным перестуком колес, уже спал.
«Потом спрошу», — решил мальчишка и тоже постарался заснуть.
09.05.1948
Рейхскомиссариат «Украина».
«Псарня» — первый детский военизированный интернат для неполноценных.
— Итак, засранцы, прочистите уши и слушайте, что я вам скажу! Повторять не буду! — надрывал глотку Роберт Франц, старший мастер-наставник военизированного интерната для неполноценных. По-русски он говорил чисто, без малейшего акцента. — Вам, уроды, неслыханно повезло — вас вытащили из дерьма, которым вы и являетесь! Но… — Он сделал многозначительную паузу, а затем продолжил: — Лично фюрер дает вам, скотам, уникальную возможность принести пользу Новой Германии. Служить фатерлянду большая честь даже для немецких солдат…
— А мы-то тут при чем? — донесся до наставника нахальный мальчишеский голос. — Пусть предатели навроде тебя под немцев прогибаются! А я не буду!
— Это кто у нас такой умный? — Рыскающий взгляд наставника пробежался по разношерстой мальчишеской толпе.
— Ну, допустим, я! — развязно ответил все тот же голос.
— Тогда шаг вперед, смельчак! — Роберт наконец увидел наглеца. Мальчишка, смело глядя в глаза наставнику, вышел из строя. — Имя, фамилия! — рявкнул Франц.
— Владимир Путилов, — не испугавшись, все так же нагло ответил пацан.
— Значит, Вольф, — задумчиво произнес старший мастер-наставник, размышляя, как ему поступить с зарвавшимся подростком.
— Сам ты Вольф, морда полицайская! — не полез за словом в карман мальчишка. — Я — Владимир!
— Дерзость — это хорошо! — холодно произнес Роберт. — Настоящий мужчина, а тем более воин, должен быть дерзок. Но дерзость хороша в бою, — повысив голос, произнес Франц, чтобы его хорошо слышал весь строй, — а дерзость по отношению к командиру — наказуема! После построения — неделя карцера! На хлеб и воду! Кормежка — раз в сутки! Все остальные будут получать полноценное трехразовое питание! Да, — чуть не забыл наставник, обращаясь к мальчишке, — почему ты решил, что я предатель и «морда полицайская»?
