— Откуда ты такой у нас взялся? — Серега пристально взглянул в серые глаза новичка. — Рассуждаешь не как десятилетний пацан… Только за такие рассуждения можно и…
— Ладно, забыли, — Вовка постарался перевести разговор на другую тему: — А когда не работаете, чем занимаетесь?
— Кто как, — пожал плечами Серега. — А из обязательного — физкультурные занятия. Поставленные нормативы должен выполнять. С этим тоже строго. Так что три раза в неделю после работы — спорт.
«Раб должен быть сильным и здоровым, — вновь вспомнил Вовка слова командира, — чтобы быть полезным своему хозяину».
Серега зашел в комнату мальчиков. Вовка огляделся: в большом помещении спальни стояло штук тридцать двухъярусных кроватей, застеленных грубыми серыми одеялами. Несколько кроватей были пусты — на панцирных сетках лежали лишь свернутые в рулон полосатые матрасы.
— Выбирай любую, — сказал Сергей. — Хочешь сверху, хочешь — снизу. В общем, разберешься. А сейчас к кастеляну пойдем, получишь одежду и бельё. А после я тебя в душ отведу.
Кастеляном, вернее кастеляншей оказалась дородная улыбчивая тетка лет пятидесяти. Увидев живописные Вовкины лохмотья, она всплеснула руками:
— Откуда к нам такое чудо? Сережка, ты на какой помойке его подобрал? По виду — ненашенский. Для новобранцев рано еще, в мае по селам директивщики поедут, да и староват он для новичка, — сама с собой рассуждала тетка. — Из побродяжек, что ль, горемыка? Родичи есть?
— Нету, тетенька, сирота я, сирота-сиротинушка…
— Эх, бедолага, — пожалела Вовку кастелянша. — Возьми вот хоть баранку, а то до ужина далеко… Подожди, — остановила она Вовку, протянувшего руку для угощения. — После бани возьмешь. А сейчас — скидавай свои обноски, и марш в душевую!
— Я в бане тока седни мылся, — возразил мальчишка. — Чистый-чистый, правда, тетенька.
— Меня Марией Филипповной величать, — сказала кастелянша. — Чистый ты или грязный — мне решать! Одежка твоя небось вшами так и кишит! Да, — вспомнила она, — тебя же и постричь нужно, чтоб остальных воспитанников не заразил.
Увидев, как мальчишка поменялся в лице, она сквозь смех добавила:
— Да не бойся ты, это не больно! Машинка для стрижки у меня хорошая — немецкая, даже не почувствуешь ничего!
— Тетенька, Мария Филипповна, может, не надо стричь-то. На улице еще холодно, — принялся упрашивать кастеляншу Вовка. — Как же я без волос?
— А я тебе хорошую шапку выдам, теплую. Не замерзнешь! Давай снимай свои обноски да на стул садись!
