Хотя все равно не понимаю — срок траура давно вышел, да и Лину мы знали очень плохо: я вот, например, ее совсем не помню. И потом, если горе, то зачем устраивать светопреставление в миниатюре? Нет, не понимаю я сестру. Наверное, она все-таки влюбилась.
Красные праздничные флажки весело развевались на ветру… Вызолоченные солнцем, они напоминали о грядущей осени, уже подкравшейся к порогу и принесшей с собой прохладные ветра и пожелтевшие листья. Робкие, словно прощальные песни птиц провожали день, бежали вслед за белыми облаками и уносились в уже темнеющее небо…
Я вдохнула вечерний, неповторимый по запаху ветер всей грудью и тут же нахмурилась. Ветер ветром, а что это за противный запах?
— Тьфу, пропасть! — я резко отвернулась от раскрытого окна и метнулась к печи… Поздно.
Курица безнадежно сгорела, а до прихода гостей осталось ровно полчаса… Мать меня прибьет — это я поняла, как только сравнила полученное обгоревшее нечто с аппетитным рисунком в книжке… Вот же проклятье, и почему у меня никогда не получается что-то, кроме тортов?!
Шипя от разочарования, я вывалила свой кулинарный «шедевр» на тарелку и внутренне содрогнулась. Это не курица, это кошмар!
— Зачем тебе жареный носок? Сказала бы, что кушать хочется, я б тебе муху дохлую притащила! — Дзинь мягко приземлилась на мое плечо и ехидно захихикала. Вот вредное создание! Я замахнулась на фейку прихваткой, но добилась только нового приступа хохота.
— Это не носок! Это курица!
Дзинь слетела с моего плеча на стол и с любопытством заглянула в тарелку. Для этого ей пришлось привстать на цыпочки, так что длинное платье чуть поднялось вверх и я заметила, что фейка щеголяет в новых сапогах… Причем, судя по их расцветке, в моих занавесках опять появилась дырка в виде цветочка…
— Знаешь, если это курица, то во мне два метра, — с ядовитым смешком подытожила Дзинь-Дзинь и взлетела мне обратно на плечо.
— Сгинь, — беззлобно огрызнулась я. — Это мог бы быть шедевр…
— Но по каким-то причинам он не получился! — закончила за меня фейка. — Сдавайся, Весси, тебе не победить Исту! Он гений!
Я упрямо поджала губы и накрыла тарелку полотенцем, чтобы никто не увидел моего позора. Хотя что уж теперь — Дзинь всё равно всем растрепет. Так и представляю себе лицо нашего гнома: Иста никогда не отличался особым уважением к хозяевам (ко мне, если быть точнее), а уж теперь так точно со свету сживет! А мамка еще и посмеется, мол, сама виновата… Это же надо — проспорить гному! Гному!!! Ну нет, не бывать этому! В лепешку расшибусь, а сготовлю эту куриную мерзость!
