Я откинула волосы со лба и нахмурилась. Мне не понравился вопрос — мрачные слишком мысли посещают мою сестру в День Рождения… За гранью, в мире теней, нет жизни, и это неподходящая тема для раздумий в такой праздник.
Чуть подумав, я присела рядом с сестрой.
— Я не знаю, Тауша… Но обещай, что и ты узнаешь об этом самое меньшее через сто лет…
Сестра не ответила, только еще больше сгорбилась.
— Знаешь, — я вытащила из прически Тауры несколько прядей и принялась заплетать косу. — Я тут хотела спросить насчет одного человека, такого высокого, черноволосого… У него еще глаза голубые, ну и характер, похоже, отвратительный… Короче, не в курсе кто это? Что-то он мне Нероса напомнил…
Таура как-то вздрогнула, побледнела и осторожно тронула меня за руку.
— Весси… ты с ним аккуратнее, я… не доверяю ему… Он брат Нероса, младший… Но я про него мало что знаю, знаю только, что его Линдом зовут и… больше ничего.
— Линд, значит, — я завязала бантик на косе. Сестра явно что-то не договаривает… А не этот ли Линд разбил моей сестричке сердце? Ну, должно же быть объяснение ее нездоровью? На первый взгляд, версия убедительная. — Бледненькая ты что-то, сходила бы, отдохнула…
— А гости?
Я кинула взгляд на тетю Гризетту и доктора, которые, вдоволь напевшись, перебрались на стол, и теперь лихо отплясывали гномский танец. Восторженная публика громко хлопала в ладоши, отбивая такт.
— Гостей сейчас, думаю, волнуют другие проблемы — например, как на ногах устоять. Особенно Одаренных. Иди, я позову тебя, как надо будет завершать праздник…
Таура с благодарностью посмотрела на меня.
— Спасибо…
Я долго провожала взглядом хрупкую фигурку сестры, будто бы уносимую ветром, такую беззащитную и странно одинокую… Больно и страшно за нее. Если так будет продолжаться, то она превратится скоро в тень.
Я вздрогнула: что-то у меня так нехорошо сердце кольнуло… Наверное, слишком устала за день, вот организм уже и требует тишины да покоя.
Ночь выдалась темная, чуть зловещая… Ветер с тихим завыванием носился в кронах деревьев и сгонял тучи в центр неба. Пахло влажной травой, свежестью и грозой…
Фонарики едва светили, в их приглушенном свете то тут, то там сидели гости… Половина уже разошлась, но кое-кто остался: теперь обрывки их разговоров носились в воздухе. Туда-сюда сновали гномы, прибирая пустые блюда, живо разбрасывая остатки снеди по ведрам, и ворча под нос что-то о бестолковых и ненасытных магах.
— Че-то спать хочется… — пожаловалась Ханна, одной рукой поддерживая голову. — Я сегодня у вас останусь, ладно? Домой неохота, пока доберусь…
