Да других книг почти и не было. Началом нового болгарского книгопечатания стало издание в 1806 году епископом Софронием Врачанским нравоучительного «Неделника». В последующие двадцать лет увидели свет — и все за границей! — только шестнадцать книг, и пятнадцать из них были духовного содержания… В возможный круг детского чтения Захария входили, помимо популярного тогда «Неделника», составленный святогорским монахом Кириллом Пейченовичем сборник молитв и поучений «Книга сія зовомая огледало. Описася ради потребы и ползования препростейним и некнижным языком болгарским» (1816), «Чудеса пресветия Богородици» (1817), «Различии поучителни наставления, сочиненные иеромонахом Иоакимом хаджи…» (1817), «Священная история» (1825)… Позднее большой популярностью пользовалось изложенное К. Огняновичем и изданное им в 1833 году стихотворное переложение «Жития Алексия, человека божьего». Недостаток книг в какой-то мере восполнялся дамаскинами (по образцу сочинений епископа Дамаскина Студита) — распространенными в народе рукописными сборниками проповедей, житий святых и великомучеников, апокрифов, повестей, нравоучительных притч, бесед, диалогов и таких полезных рассуждений, как «Слово о хороших и плохих женах», «О колдуньях», «О наказаниях детей» и других, в которых слышалось живое слово народных рассказчиков. В дамаскинах можно было найти и перевод популярной русской «Повести о падении Царьграда», и греческую «Александрию» — о жизни и подвигах Александра Македонского.
При всем своем несовершенстве килийные училища сыграли большую роль в просвещении болгар. Существовали они не только при церквах и монастырях; были и общественные, при ремесленных цехах и частных домах, содержавшиеся на средства родителей учеников, а открытие каждого такого училища сопряжено было с трудными хлопотами и сбором пожертвований. (К слову, первое общественное училище возникло в Самокове.)
В XVIII и первой трети XIX века училища были одной из форм национального сопротивления. По сути, речь шла не только о просвещении, но и о том, быть или не быть болгарскому языку, болгарской культуре. В 1800 году константинопольский патриарх Неофит VII приказал ввести греческий язык во всех болгарских школах, а паству именовать «болгарогласными эллинами». Наследники просвещенных византийцев не останавливались и перед уничтожением древних памятников славянской письменности, и даже в 1840-х годах пылали костры из старинных болгарских книг. Помимо болгарских килийных училищ существовали и греческие, ревностно опекаемые митрополитами и епископами, но по уровню обучения они мало чем отличались от болгарских; было несколько эллино-болгарских школ более высокого класса, где давали больше светских знаний и куда порой проникали идеи европейского либерализма.
