— Ну-у, сразу «не соблаговолите ли…», — еще больше смутился Мардарий, — брось ты это, разговаривай нормально, только за рамки не выходи и все. С Нинелью действительно неувязка вышла. Пока один паек пришел. Завтра, думаю, оба придут. Тогда уж ей можно будет не ходить на пастбище. А что касается другой информации, так я прямо не знаю…
— Я тем более.
— Верно… Однако дело в том, что у меня еще нет относительно тебя конкретных полномочий.
Мардарий вдруг сделался каким-то немного несчастным, и Борису Арнольдовичу захотелось пожалеть его.
— На нет и суда нет. Давайте тогда просто посидим. Молча. Раз уж вам непременно нужно меня караулить, а говорить ничего нельзя.
— А как ты догадался, что я тебя караулю? А я тебя вовсе не караулю, подумаешь, больно надо мне тебя караулить, словно у меня других дел нет, а я, между прочим, за порядок в целом отвечаю, я, между прочим, могу вовсе на КПП уйти и там весь день просидеть!
Конечно же, младший председатель даже не двинулся с места.
— Что-то жарко становится… — непринужденно зевнул Борис Арнольдович. — У вас всегда, что ли, так жарко в полдень?
Он зевнул непринужденно, а сам уже и за такие нейтральные слова опасался. Черт знает, какие еще нелепости на Острове существуют.
— О да! — обрадовался Мардарий. — У нас всегда к полудню жара становится невыносимой, да еще снизу тяжелый болотный дух идет. Сейчас лучше всего подняться на верхние ярусы, там свежий ветерок и простор. Сейчас, чтоб ты знал, и на пастбищах прекратили кормежку. Отдыхают наверху. Балдеют. Кто книжки читает, кто устные стихи придумывает, кто музыку. А кто и просто спит, подставив благодатному ветерку сытое брюхо… Пошли тоже наверх?
У Бориса Арнольдовича прямо язык зачесался, но он удержался от вопросов. Уяснил накрепко — все ответы гораздо легче получить, не спрашивая, а умело ведя повествовательную речь. Он развел руками, дескать, рад бы наверх, да не знаю, что из этого получится, развел руками и чуть не сверзился в болото.
— Вот, — Борис Арнольдович судорожно улыбнулся, — а вы говорите — наверх…
— Конечно, — улыбка у Мардария была до ушей, впрочем, в этом мире каждый имел рот размером в два кулака, — ты бы хотел всего враз, а всего враз не бывает! Надо постепенно, не спеша, не стремясь добиться сразу многого. Неужели там у себя, не знаю, на Полуострове, не знаю, на Материке, никогда по деревьям не лазал? Ну, в детстве-то? Совсем, что ли, забыл, как это делается?
«Ага, ты тоже не прочь все разузнать, не задавая прямых вопросов. Хитрый Митрий. В смысле, Мардарий…»
