И вновь Борис Арнольдович остановился возле неприступного люка, растерянно озираясь. Тут его внимание привлек какой-то шкафчик. На каком-то столбе. Возможно, этот столб назывался мачтой, а шкафчик — распредустройством. Потому что он был не заперт, а внутри помещались всякие рубильники и магнитные пускатели. А кроме того, в шкафчике находилось много пыли и ржавчины, не только рыжей железной, но и зеленой медной, а также белой алюминиевой. Морская соленая влага проникала везде, и ничто не могло уцелеть под ее воздействием.
Борис Арнольдович подумал, что если где-то на судне и есть аккумуляторы, то они наверняка разряжены. И все-таки правилами техники безопасности не пренебрег, включая ту или иную цепь, на всякий случай отворачивался. Вдруг цепь перекрыта, да как сверкнет!
Ничего не сверкнуло. Уже совсем было Борис Арнольдович хотел оставить судно в покое и отправиться на берег вплавь, как в глубине шкафчика обнаружил еще одну маленькую кнопочку, спрятанную в резиновый чехольчик. И он ее нажал, чтобы не оставалось никаких сомнений. Послышался щелчок, и люк открылся. Правильнее сказать, отдраился. В недра корабля вела стальная винтовая лесенка, а сквозь тьму корабельного чрева маячил слабый-слабый свет.
Борис Арнольдович сунул голову в люк и увидел уходящий вдаль коридор, освещенный редкими плафонами аварийного освещения, которые горели вполнакала. Это означало, что если какой-то источник энергии и жив на корабле, то жизни в нем осталось лишь чуть-чуть и она может оборваться в любой момент. Это означало, что глупо лезть в неизведанное без хотя бы минимального снаряжения. Борис Арнольдович сие четко осознал, убедился, что массивная крышка не закроется сама собой, и полез в пахнущий цинковым гробом полумрак.
Внутри корабля помимо ржавчины лежал слой пыли толщиной в несколько сантиметров. И пошлепал по нему Борис Арнольдович, как по мягкому ковру. Здесь, в железной коробке, было не жарко и не холодно, сверху грело солнце, снизу давала прохладу вода, а потому путешествовать по кораблю в одних плавках было достаточно комфортно.
В первую попавшуюся на пути каюту Борис Арнольдович входил с гулко бьющимся сердцем. Конечно, он был настроен увидеть за дверью что-нибудь из виденного в кино и читанного в книгах. Скорее всего, скелет. Со следами насильственной или в крайнем случае голодной смерти. Словно на скелете могут зафиксироваться некие следы голода. Но никаких ужасов за дверью каюты не оказалось. Лишь покрытая пылью истлевшая постель, да маленький столик, да в изголовье постели тумблеры и кнопки с надписями на русском языке «вызов стюарда», «залп кормовыми», «легкая музыка», «боевая тревога»… В других каютах обстановка была совершенно идентичная. Та же постель, покрытая расползающимся под пальцами солдатским одеялом, те же кнопки и тумблеры, те же надписи, означающие, что из любого помещения корабля можно не только вызвать стюарда, но и дать залп по неведомому неприятелю, а также поднять тревогу.
